Последний шанс

Поэтому, может быть, бригада Богдана Лазни — это тот социальный опыт, в котором так остро нуждается человечество именно в наше время, в эпоху научно-технической революции, космических скоростей и ускорения. Вчерашние преступники, считавшие общественно-полезный труд на благо Родины для себя позором, сегодня — передовики производства. Возможно, Петр Пряников и Богдан Лазня нашли панацею от язвы, разъедающей всякое социальное общество с того момента, как появилась частная собственность и страшное слово: «Мое!» Шахта — не дендрарий, в шахту спускаются не на прогулку. Шахтер «рубает», «мантулит», «подхватывается», «грабарит»... Слова почти жаргонные, но уж очень точно передают состояние труда. Героического, но трудного и опасного, увы, до сих пор, несмотря на то, что современный угольный забой начинен сложнейшей техникой, как межзвездный корабль. Отбывают люди срок наказания... Все в жизни случается. Драка в общественном месте... Поножовщина... Кто-то пострадал, может, даже с трагическим исходом... Но отбыл свое виновный, возвращается к нормальной жизни. И если общество не хочет, чтобы он вновь совершил преступление, ему надо создать общечеловеческие условия, не зачислять в изгои, не ставить в искусственное положение всеми отверженного. Прежде всего, его надо трудоустроить, помочь ему наладить нормальный быт. Ребята молодые, здоровые. Путь в шахту им, конечно, не заказан. Труд, само собой, не для хлюпиков, а заработки — вполне: четыреста — пятьсот. А в бригаде Лазни, которая проходит скоростным методом выработки большого сечения, и семьсот рублей не диво, и тысяча...

— Ну что, Богдан Андреевич, осмотрим вашу машину. Что в багажнике, я уже знаю: квадратненькая сумка-сундук из «тяжелого» брезента: сядешь — не продавится; запаска и ведро.

Лазня удивленно глянул на майора милиции, озадачили его слова Орача.

— Ну и ну! — вырвался возглас удивления.

Иван Иванович достал из кармана ключи, отобранные у Лазни. Взвесил на ладони и передал хозяину.

— Не будем дразнить гусей, Богдан Андреевич, поедем-ка к вам в гараж, тем более, что и с ним надо ознакомиться, хотя бы в общих чертах.

Лазня с недоумением глядел на связку ключей, объединенных брелоком. Они тяготили его руку. Он был в растерянности.

— Чего тут непонятного? Пересаживаемся в твою машину. Ты — за рулем, я — рядышком. Сергей — за нами следом. Ну так вперед, Богдан Андреевич.

В глазах бригадира промелькнула благодарность.

Когда они подошли к «Жигулям» бежевого цвета, Иван Иванович сквозь стекло увидел на заднем сидении скатанные в рулон и перевязанные толстым, в палец-мизинец, бумажным шпагатом, поролоновые, отдающие золотистой желтинкой матрасы. Это была первая реальная деталь, подтверждающая рассказ-исповедь Лазни.

У Ивана Ивановича стало на сердце потеплее. Хотя... Если разобраться и предположить, что Лазня и в самом деле не имеет отношения к ограблению «Акации», то выходит, что розыск в лице майора Орача пошел по ложному следу. Это еще более усложнит поиск истинных грабителей.

За что обычно хвалят розыскника? И суток не минуло, а он по горячим следам вышел на преступника...

Правда, поиск ведется не в одном направлении. Иван Иванович, можно сказать, на вспомогательном, главное же начинается от магазина «Акация», а там всем заправляет опытнейший оперативный работник полковник Строкун.

Открывая ключом левую переднюю дверцу, чтобы сесть на место водителя, Лазня из-за плеча взглянув на майора милиции, стоявшего чуть поодаль.

— А... не боитесь, что я — за руль и — айда на все четыре?

— Куда ты дальше Советского Союза денешься? Да и причины перепахивать так свою жизнь, калечить ее, у тебя нет, — спокойно ответил Иван Иванович, мельком глянув еще раз на матрасы, торчавшие из-за стекла салона машины. Он обошел «Жигули». — Открывай, что же ты, хозяин гостеприимный?

Крупногабаритный Лазня медленно, уж очень плотно втиснулся в машину и открыл вторую переднюю дверцу.

Гараж как гараж. Добротный. Здесь все такие, из шлакоблоков, крыша — панельная, ворота, конечно же, сварены из листового металла «десятки». Словом, «броня крепка, и танки наши быстры». В ворота врезана обязательная калиточка. Тоже из металла, которому можно было бы найти применение в машиностроении.

«Где-то все это доставалось! — глянул Иван Иванович вдоль стройного, убегающего вдаль, к шлакоблочному высокому забору ряда гаражей-близнецов, которые отличались друг от друга разве что цветом окраски ворот. — Фондовые материалы: листовой металл, уголок, швеллер... Ни в одном магазине за наличные не купишь. Тем более трубы из нержавейки, их и на шахте нет. А тут — проложен дренаж».

Запирались гаражи тоже однотипно — справа налево, посредине ворота перечеркивались мощной накладкой с винтовым, врезанным в ручку замком. На калитке — пара проушин для висячих замков. Гараж Лазни был заперт всего на один замок. В проушине висела надежная «гирька».