Последний шанс

В представлении Ивана Ивановича шахта «Три-Новая» — самая благополучная в городе. Образцовая. Выполняющая и перевыполняющая план. Так, во всяком случае, несколько лет писали газеты. Но теперь, судя по всему, атмосфера здесь удручающая. Иван Иванович вспомнил слова Лазни: ушли дире́ктора — и люди начали разбегаться, как крысы с корабля. От хороших заработков не бегут, от временных неудач тоже. Коллектив распадается, когда пропадает вера в руководителей. Привычные лозунги: «Давай жми, дави!» в таких случаях уже не вдохновляют.

Отдел кадров размещался не в главном корпусе быткомбината, а в длинном одноэтажном здании, оставшемся в наследство от строителей «Три-Новой». Кабинет заместителя директора шахты по кадрам был обставлен с определенным размахом: мебель импортная. Должно быть, на шахту «Три-Новая» при бывшем директоре Валентине Егоровиче Нахлебникове не распространялось постановление, запрещающее обставлять импортной мебелью рабочие кабинеты.

Генералова встретила Ивана Ивановича с радостью. Встала из-за стола, вышла навстречу, подала узкую ладошку руки. Длинные, аккуратные ногти были покрыты двухцветным французским лаком, но в целом заместитель директора шахты по кадрам выглядела довольно скромно. Волосы собраны на затылке в пучок, никаких излишеств в окраске губ и ресниц. И одета Генералова по-рабочему, просто. Такая — простая, человечная — она нравилась Ивану Ивановичу больше, чем вчера в своем доме, — рассерженная и колючая.

— Вы пришли, чтобы сообщить мне, что будете сегодня после пятнадцати ноль-ноль в гостях у академика?

Сказала и сама не верила своим словам.

— Хотел бы принять такое лестное для меня приглашение, но — увы... Служба. Мне, Екатерина Ильинична, срочно нужен список тех, кто уволился с шахты после того, как Нахлебников оставил свой пост «по состоянию здоровья».

Генералова ужаснулась:

— Таких будет человек пятьсот! А сегодня предпраздничный день, мои девушки заканчивают работу в два часа...

В самом деле: у людей праздник, а он со своими делами...

— Хорошо, — пошел на попятную Иван Иванович, — тогда хотя бы по четырнадцатому участку...

— Четырнадцатый держится, — с иронией в голосе ответила Генералова. — Ждут, когда Нахлебников получит новое назначение, тогда они к нему всем кодлом.

Майор Орач насторожился:

— Екатерина Ильинична, разве ж можно так о рабочем коллективе передового участка?

— Извините, не сдержалась. А если для протокола, то так свой коллектив величает начальник участка товарищ Пряников.

— А он-то отчего попал к вам в немилость?

— Характерами не сошлись.

Такое заявление обрадовало Ивана Ивановича: по крайней мере, обо всем, что касается четырнадцатого участка, от Генераловой можно ожидать предельной откровенности.

— Я сейчас распоряжусь, чтобы девочка, ведущая четырнадцатый, подготовила список. — Генералова шагнула к дверям кабинета.

— А список-то велик?

— Человек десять. В основном подсобники: насыпщики, мотористы. Рабочие основных специальностей держатся. Что-что, а дисциплина у Пряникова на участке — военная.

«Это ему и нужно», — подумал Иван Иванович, вспоминая о пятнадцати тысячах рублей, обнаруженных у Богдана Лазни в гараже и в машине. В местах заключения бригада «блатных мужичков» обычно держится на запугивании и жестокости.

— Пусть девушка принесет мне учетные карточки тех, кто уволился с четырнадцатого. А по другим участкам списки все-таки придется составлять, причем не откладывая этого дела в долгий ящик. — Заметив, что Генералова готова возразить, Орач для большей убедительности сказал: — На свободе опасные преступники. Есть уже жертвы. Объясните своим работникам.

Она задумалась на минутку.

— Попробую... Мы хотели закруглиться пораньше, чтобы успеть по стаканчику шампанского...

— Екатерина Ильинична! — покачал головой Иван Иванович. — В служебное время в служебном помещении, да еще под руководством заместителя директора предприятия по кадрам?..