Последний Шанс

Держа дрожащими руками пистолет, Игорь ошеломлённо разглядывал тело мутанта. Оказывается, у этого урода были губы, и в момент смерти они скривились в чём-то наподобие немого крика. Вкупе с глубоко посаженными глазами, отчего казалось, будто их нет вообще, это выглядело страшновато.

Окунь поднялся, глянул в сторону погрузочной станции, потом на Игоря.

— Ты как? — глухо прозвучало из-под дыхательной маски.

— Нормально. Сам как, руку не вывихнул?

Сталкер подвигал левой рукой, предплечьем и ответил:

— Жить буду.

— Хорошо…Ты мне скажи, — Синёв указал пальцем на труп неведомого существа, — кто это?

— А…полтергейст. — Андрей встал и зарядил обрез. Пояснил: — Мерзость такая, которая предметы силой мысли… или что у него там есть, поднимать может.

— И… много тут таких? — Игорь тревожно огляделся.

— Не, друг друга они не терпят, только по одиночке селятся. А вот бюреры… — Сталкер покачал головой. — Впереди могут быть, и живут они обычно колониями. Хотя есть вероятность, что мы с Гоблином тогда всех убили, и они не расплодились.

— Раз, говоришь, полтергейсты только по одному живут, почему у этого… помощник? — Игорь махнул рукой на труп снорка.

— Не знаю. Общаются они как-то, только современной науке их способ не известен. Договорились эти твари вместе охотиться — взаимовыгодный союз организовали, так сказать. Как он там называется?..

— Симбиоз.

— Во, точно. Симбиоз. Непонятно, правда, с какого перепугу они тут находятся… хотя может, на бюреров облавы устраивают… или наверх выходы знают… да, всё-таки странно… А вообще, в последнее время мутанты, которые, по идее, не должны этого делать, дружат. И фиг знает почему. Будь у них мозг, я бы предположил, что в насмешку над людьми: мол, мы-то можем объединяться для совместных целей, а вы вон постоянно между собой собачитесь, войной друг другу грозите.

— О чём ты говоришь? У всех людей на планете не один общий интерес, и недопонимая, а значит, борьба, будут всегда.

— Да, я этого не отрицаю. Это не аномально, когда люди враждуют. Но не так же! — Окунь неопределённо махнул рукой. — Ядерное, бактериологическое, химическое, звуковое оружие… — Сталкер вдруг замолчал, поморщился и матюгнулся.

— Чего такое? — насторожился Игорь.

— Да ничего особенного. Просто я полный бред несу, не слышишь, что ли? Это подземелья так действуют: приступы меланхолии накатывают. Одёрни меня, если подобное повториться. И вообще, пошли-ка отсюда, а.

— Я не против. А это… у тебя чего-нибудь поярче нет? — Игорь постучал пальцем по своему фонарю.

— Не. Носил когда-то прибор ночного видения, но я, видишь ли, два дня не знал, что мы тут окажемся, поэтому не взял. Хотя он у меня в тайнике достаточно далеко от Кордона лежит, всё равно бы не успел.

«Блин, — тоскливо подумал Игорь. — Придётся до конца в таком полумраке тащиться, да ещё с какими-то бюрерами воевать… Если выберусь отсюда, никогда больше нигде под землю спускаться не буду, от греха. В метро если только».

* * *

— Ну, ещё что-нибудь слышишь?

— Сейчас нет. Но я уверен, что совсем недавно слышал какой-то звук. Как будто ножи друг об друга точат.

Сталкер покачал головой, потеснил Игоря и потихоньку на полусогнутых двинулся вперёд. Минуту назад они остановились перед поворотом туннеля, потому что Синёву показалось, что он слышал оттуда подозрительный звук. Точнее — не показалось, а действительно слышал. И у него появились нехорошие предчувствия. По словам Окуня, ещё метров двести — и они должны оказаться у той двери, которая ведёт к окраине Припяти. Последние минут десять они почти бежали, спотыкаясь о рельсы — атмосфера подземелий, которые поначалу показались безопасными, действительно тяготила, появлялся беспричинный необоснованный страх, а уж про боязнь темноты и говорить не надо. Постоянно казалось, что сзади раздаются шаги. Останавливаешься, оборачиваешься и прислушиваешься, до рези в глазах всматриваясь в темноту. Конечно, никого. Снова идёшь вперёд, проклиная про себя подземелья. А потом опять останавливаешься, так как вновь кажется — кто-то крадётся следом. И ничего не поделаешь, инстинктивный страх. Причём так уже несколько часов. Сколько точно — Игорь сказать не мог. Может, два, а может, четыре. Лезть в ПДА было лень. Но сейчас парень уверен: звук ему не показался, он реален. Как же хочется наверх, на воздух, пусть и не свежий, под небо, пусть и затянутое серой пеленой облаков или дождевыми тучами. Куда угодно, только подальше отсюда. Но спешить нельзя, надо потерпеть и тщательно всё разведать — неизвестно, что впереди и насколько оно опасно; предположительно, бюреры — но и это не факт, ибо Зона непредсказуема. Здесь случается такое, чего по логике случаться не должно.