Последний шанс

Джек прислоняется к стене рядом с камином и скрещивает руки на груди.

— Ну и что за новый уровень?

— За каждый успешно убранный блок, ты можешь задать другому человеку вопрос.

Джек сжимает губы, словно обдумывает моё предложение.

— А что если я не захочу отвечать на вопрос?

— Эм…

Я осматриваю комнату в поисках ответа, и мой взгляд приземляется на пиво.

— Тогда ты должен выпить. Конечно же, это алкогольная игра.

— А-а.

— Ну и как? Что думаешь?

Джек вздыхает.

— Думаю, что я скоро узнаю все твои секреты, Рэйн Харт.

Мы заманиваем в нашу игру двух постоянных посетителей, которые находятся в помещении. Рошин заходит внутрь почти сразу после того, как мы начинаем играть, и принимается протирать столы. Она находится недалеко от нас, и я почти уверена в том, что никогда не видела, чтобы кто-то так медленно протирал столы. Или протирал каждый стол по два раза. Джек приветствует Рошин, когда она проходит мимо, внимательно нас разглядывая.

— Тебе не нужно протирать столы, Ро. Твоя обязанность — следить за кухней, — говорит он.

— Я не против, — говорит она.

Джек хмурит лоб и внимательно её оглядывает.

— Разве у тебя сегодня не выходной?

Рошин пожимает плечами.

— У нас есть ещё место, если ты хочешь поиграть, Рошин, — говорю я и хлопаю по полу рядом с собой. — Бери пиво и иди сюда.

В итоге оказывается, что алкогольная «Дженга» это ужасная алкогольная игра, а особенно когда большинство участников похожи на открытые книги. Я отвечаю на каждый вопрос, который мне задают: на гитаре меня научил играть дед. Я уехала из Бостона, потому что ненавидела медицинскую школу и не хотела видеть родителей разочарованными. У меня нет любимого цветка, потому что они нравятся мне все.

Джек отказывается отвечать только на один вопрос о его самом большом страхе (заданный вашей покорной слугой), и спустя несколько раундов я знаю об этих людях больше, чем о своей сестре.

Когда объявляют последний напиток и все уходят домой, Джек и я заново отстраиваем башню, после чего садимся друг напротив друга за длинным столом в центре помещения, чтобы выпить ещё по стаканчику.

— Ну что, Лоррэйн Сьюзан Харт, — говорит Джек, который явно очень доволен собой, когда называет меня моим полным именем, — с нетерпением ждёшь завтрашнего выступления группы?

Я постукиваю пальцами по краю стакана.

— Нет, Джек Стивен Данн, я бы не сказала.

Джек смотрит на меня таким взглядом, который, как я уже поняла, означает: «Продолжай».

Я не свожу глаз со своего пива.

— Я нервничаю.

— Музыкальный феномен и бесстрашный путешественник, Рэйн Харт, нервничает из-за выступления каких-то музыкантов в нашем маленьком пабе?

— Ха, — я делаю глоток пива, после чего со вздохом ставлю его обратно на стол. — Просто… а что если никто не придёт?

— Я приду, — говорит Джек.

— Ты владелец паба, Джек.

— Но технически у меня завтра выходной. Так что я мог бы заняться другими делами.

Я не могу не рассмеяться из-за того, насколько это абсурдно. Не думаю, что с тех пор, как мы познакомились с Джеком, был такой день, когда я не видела его, независимо от того, работает он или нет.

— Я начинаю подозревать, что у тебя больше нет никаких дел.

Он проводит рукой по своему стакану и брызгает в меня конденсатом.

— Слушай, ты! У меня полно разных дел.

— Например?

— Например…

Он поворачивается и смотрит на огонь. Отблески пламени, которые падают на его лицо, делают его ещё более ярким.

— Ладно, у меня нет никаких дел.

— Думаю, ты так часто бываешь в пабе, потому что хочешь меня видеть.

Джек приподнимает брови, но ничего не отвечает, а только вращает подстаканник перед собой.

— Завтра всё будет классно.

Он сморит на меня так, словно по-настоящему в это верит. Как будто всё, что бы я ни делала, выходит классным. И я решаю, что я уже, как минимум, на четверть влюблена в него, если не наполовину.

После закрытия паба, когда Джек уходит, я брожу по первому этажу, раскручивая подстаканник в руках и думая о Джеке, а ещё о том, что он не ответил мне, когда я сказала, что он так часто бывает здесь для того, чтобы побыть со мной.

Я опускаю глаза на Себастьяна, который был моей молчаливой тенью последние десять минут.

— Как думаешь, не пора ли нам украсить это место?

Себастьян, конечно, не отвечает. Он трётся о мои ноги, после чего запрыгивает на ближайший стул и зевает.