Последний шанс

— Я собираюсь отчислиться из медицинской школы. Мне только нужно об этом объявить.

— Мама и папа знают, что ты здесь?

Она начинает смеяться.

— Нет! Конечно, нет!

— Почему ты собираешься отчислиться?

Она пожимает плечами.

— Я не хочу быть врачом.

Она врёт. Клара не похожа на меня. Она пошла в медицинскую школу не потому, что этого хотели наши родители. Она всегда любила медицину. Клара любит кровь и кишки не меньше, чем фильмы с Одри Хепберн и чистящие средства. В то время как большинство начинающих хирургов хотят специализироваться в пластической хирургии или нейрохирургии, Клара всегда знала, что хочет попробовать всё и планировала стать хирургом общей практики.

Но если Клара не хочет мне рассказывать, я не собираюсь на неё давить. По крайней мере, не сегодня. Я оставляю этот разговор на потом с пометкой: «Разговор, который состоится, когда Клара привыкнет к смене часовых поясов».

— Ты надолго приехала? — спрашиваю я.

— Сколько ты планировала здесь пробыть?

Я почти отвечаю «До тех пор, пока не куплю новое оборудование», но затем вспоминаю, что не рассказала ей обо всём, что произошло.

— Плюс-минус четыре недели.

— Именно столько я здесь и пробуду, — говорит Клара.

— И что ты будешь делать потом?

— Куда ты потом поедешь?

— Я… не знаю. Я думала поехать в Голуэй, но это пока не точно.

— Значит, Голуэй. Куда бы ты ни поехала, я поеду с тобой.

Ладно… теперь я ещё более озадачена.

— И что ты будешь делать? Я недостаточно зарабатываю, чтобы прокормить нас обеих.

Клара щурится, глядя в потолок, словно она даже не задумывалась об этом. Ещё одно доказательство моей теории о том, что это не Клара, а самозванка. Планы Клары точны до неприличия. Она перепроверяет всё по миллиарду раз. И старается продумать каждую деталь.

— Я буду петь вместе с тобой, — говорит она.

Я разражаюсь смехом, а затем закрываю рот рукой, когда она сердито смотрит на меня.

— Прости, просто… Клара, ты ужасная певица.

Она вздыхает.

— Ах, да. Забыла.

Голос Клары невозможно забыть. В плохом смысле этого слова.

— Чем там занимается женщина по имени Криста, которую ты встретила в Дублине? Жонглирует?

— Крутит обручи.

Клара щёлкает пальцами.

— Точно. За то время, пока мы будем здесь, я научусь крутить обручи. Буду крутить их по восемь часов каждый день. И к тому моменту, когда нам пора будет уезжать, я буду делать это как профессионал. Как думаешь, я успею научиться к этому времени?

— Нет.

— Знаю! Я буду одной из тех живых статуй. Раскрашу себя в золотой цвет и просто буду стоять. Ты не можешь сказать мне, что я не справлюсь.

Могу, но не буду. Клара слишком активная, чтобы быть живой статуей. У неё всегда есть, над чем работать, или запланирована какая-нибудь встреча. Моя сестра — высокопроизводительная машина. Она даже отдыхает с пользой: делает коллажи, занимается йогой, вяжет крючком.

Но при этом… она сейчас здесь, ест «Принглз» прямо из банки на диване Джека.

— Мы можем назваться «Бродячие Харты», — говорит она. — Понимаешь, о чём я? Ты будешь играть музыку, а я буду стоять рядом в каком-нибудь интересном наряде. Людям нравятся дуэты. Тиа и Тамера. Мэри-Кейт и Эшли. Бейонсе и Соланж. Рэйн и Клара. Звучит классно, не так ли?

Разве? Я не очень в этом уверена. Всё, что мне сейчас понятно, так это то, что моя сестра переживает непростой период, а я даже не знаю, что происходит и что делать.

— Звучит чудесно, — говорю я в надежде на то, что она придёт в себя, когда проснётся завтра утром, и я узнаю, в чём дело.

Проходит совсем немного времени, и Клара засыпает на диване. Я осторожно бужу её, и она улыбается мне своей неидеальной улыбкой, которую я так люблю. Мы переодеваемся в пижамы и идём в кровать. Я поворачиваюсь к ней лицом, говорю её, что я её люблю, и несмотря ни на что, всё будет хорошо, но её глаза уже закрыты.

Я вздыхаю и отворачиваюсь. Мой телефон загорается на прикроватном столике. Я хватаю его и обнаруживаю сообщение от Джека.

ДЖЕК:

У вас там всё в порядке?

Я смотрю на спящую сестру. Она засунула руки под подушку, и её рот слегка приоткрыт. Прядь тёмных волос упала ей на лицо, и слегка колышется, когда она выдыхает.

РЭЙН:

Клара сказала, что отчислилась из медицинской школы и хочет стать живой статуей, поэтому… наверное, нет. Она сейчас спит. Надеюсь, вытянуть из неё больше информации утром.

ДЖЕК:

Могу я тебе позвонить?

Я бросаю взгляд на Клару, после чего тихонько выхожу их комнаты. Себастьян, который спал между нами, следует за мной на кухню, где сейчас горит только лампочка над плитой. Я набираю Джека, и он отвечает после первого же гудка.

— Я сам хотел тебе позвонить, — говорит он.

— А это имеет значение?

— Я никогда не звонил тебе, чтобы просто поговорить.