Последний шанс

Роза вдыхает замечательную доморощенную травку, ощущая, что тает, что откусила кусочек шоколадного трюфеля, что сама стала шоколадным трюфелем. Что бы ей такого сделать? И тут Роза понимает, что именно сделает. Она хочет рисовать. Не раскрашивать лица, нет. Она хочет написать огромное полотно, большими смелыми мазками, краской великолепного цвета. Грейс права! Разве у Розы не достаточно таланта? Почему бы ей не попробовать другую форму живописи?

Она величаво проплывает по кухне и находит коробку с красками и кистями. Но где она будет писать? Надо купить мольберт! Они с Грейс, ее красавицей-правнучкой, будут рисовать вместе, и, пока они рисуют, Роза расскажет ей то, чего не могла поведать прежде. Роза объяснит Грейс, что ни к чему понапрасну терзать себя, думая, будто она плохая мать и недостаточно любит Джейка. Роза расскажет ей, что когда родила Энигму, то тоже поначалу не испытывала особых эмоций, но потом в один прекрасный день это вдруг пришло к ней – прилив сильной, безудержной любви.

Роза слегка раскачивается, вспоминая свои тогдашние чувства, разгоревшиеся ярким пламенем. Потом, нахмурившись, кусает губу. Разумеется, она не расскажет Грейс о том ужасном происшествии. Это было так давно, и она никогда не жалела о том, что совершила, но все же ей не хочется, чтобы бедную девочку мучили ночные кошмары. Наподобие тех, что терзали саму Розу много лет подряд, заставляя ее просыпаться в холодном поту, с трясущимися губами.

Она опускает глаза на сверкающие белые плитки кухонного пола, оплаченные призрачными мифическими фигурами Элис и Джека Манро. Идеальное полотно для художника!

Роза снимает с одного из кухонных стульев подушку и кладет ее на пол, чтобы подложить под колени. Конни похвалила бы ее за предусмотрительность. Ну, приступим! Кисть в руке кажется Розе частью ее собственного тела, этаким сверхдлинным пальцем.

Она начинает писать, поначалу робко, потом более раскованно. Кисть движется сама собой. Роза ложится на пол, подкладывает подушку под живот и скользит по кафелю. Вот здорово! До чего же весело! Она представляет себе лицо дочери – если бы Энигма вошла сейчас и увидела ее лежащей на кухонном полу, пишущей красками свои воспоминания, она бы точно решила, что у матери болезнь Альцгеймера.

Роза пишет красками воспоминания об Энигме, когда та только училась ходить. На ее личике было такое самодовольное выражение, словно она первый человек во вселенной, освоивший это трудное дело. Малышка ковыляла к Розе, и Роза сказала тогда очень тихо, почти шепотом, чтобы не услышала бывшая в соседней комнате Конни: «Иди к мамочке. Ну же, смелее, иди к мамочке!»

Энигма простила Розе разглашение тайны Элис и Джека. Вкусив безмерную славу семиминутного появления на телеэкране с Реем Мартином, она приобщилась к новой карьере приглашенного выступающего. Энигма посещает клубы для пожилых людей, а также различные ротари-клубы и боулинги, рассказывая всем желающим конфиденциальную историю о тайне младенца Манро. Ей нравятся беспроводные микрофоны, позволяющие расхаживать среди слушателей, похлопывая по плечу наиболее симпатичных поклонников. Энигма купила себе новый мобильный телефон и завела ежедневник. Роза обожает смотреть на дочь, когда та говорит со своими «клиентами», – то же самодовольное выражение, что было на личике годовалого ребенка.

Она рисует Марджи и Лауру, когда сестричкам было соответственно десять и двенадцать и они хвастались перед ней своим умением нырять с Салтана-Рокс, вереща: «Смотри, тетя Роза! Правда же, мы похожи на лебедей?» – и затем прыгали, широко раскинув тонкие ручонки.

Марджи сейчас где-то в Центральной Австралии. Она посылает Томасу по электронной почте фотографии, а он показывает их Розе на компьютере: бесконечные просторы, земля красноватого оттенка, спокойная загорелая Марджи стоит перед запыленным джипом. Непохоже, что она скоро возвратится домой. Маргарет заставила всех женщин пообещать, что они не станут готовить для Рона, пока ее нет, но, разумеется, сердобольные родственницы его все-таки подкармливают. Трудно не пожалеть бедолагу, который неприкаянно слоняется без дела, иногда выполняя какую-нибудь работу по дому, которую жена просила его сделать много лет назад. На днях Роза пришла к нему с запеканкой из говядины под острым соусом и обнаружила на кухне Томаса: тот терпеливо жарил для отца стейк с перцем, а у его ног ползала Лили.