Последний шанс человечества

Дэн двинул негра коленом в пах, но тот, казалось, не обратил на удар никакого внимания. Пренебрежительная улыбка по-прежнему гуляла по толстым губам. Африканец лишь ругнулся по-своему. «Да что у него там такое? Любой мужик давно бы с расшибленными причиндалами катался по земле…»

Сложенные лодочкой ладони одновременно врезали по сломанным ушам криминального авторитета. На этот раз – бинго! Глаза негра потускнели, он утробно всхлипнул. Выпустив порванную рубаху, схватился обеими руками за травмированные органы.

Качнувшись вперед, Дэн локтем врезал сверху вниз в челюсть. Такое впечатление, что ударил по дереву, заныл ушибленный локоть, а негритянский авторитет не пошатнулся, не опустился на землю медленно и постепенно, но грохнулся сразу. Короткий боковой удар локтя поразил его молниеносно, словно смерть. Во дворе повисла мертвая тишина. Ниспровержение былого кумира произошло слишком неожиданно.

Дэн торопливо присел на корточки и приложил два пальца к шее. Есть пульс, слабый, но бьется. Облегченно выдохнул. Слава богу, не убил.

Набежали спокойно наблюдавшие за избиением Дэна охранники, человек десять. С криками повалили его на землю, завернув руки за спину. На запястьях сомкнулись наручники. Полицейские кричали, что в наказание русских поместят в карцер. Дэн с Василием не сопротивлялись. Что-либо объяснять бесполезно: охранники и так видели, что Дэн лишь защищался.

Подняв на ноги, его проволокли к стоявшей в углу двора крытой ржавым железом будке, размерами лишь немного большей, чем трансформаторная. Из открывшейся низкой двери в лицо узникам ударила волна горячего, раскаленного воздуха, словно из мартеновской печи. Дэн остановился на входе. «Похоже, предстоящий день будет далеко не самым лучшим в жизни…» Додумать мысль он не успел, толчок в спину отправил его в центр раскаленного ада. Сухой, горячий, как печка, жар обволок тело. Пот, что еще недавно стекал по вискам, через несколько секунд испарился.

Он устроился на корточках у стены, стараясь не прикасаться спиной к железной стене, от которой пыхало нестерпимым жаром. Василий – у противоположной, места так мало, что лечь невозможно. От крыши волнами накатывал изнуряющий зной, делая мир вокруг пульсирующим. Вскоре Дэн впал в пограничное состояние между явью и беспамятством. Боль молоточками застучала в висках, перед глазами поплыли темные круги. Перед мысленным взором журчали реки прохладной и чистой воды, нет – океаны! Но едва он протягивал к ним руки, в последний момент желанная влага исчезала.

– Пить, – едва слышно шептали пересохшие губы, – нет, я выживу и не дам уничтожить людей… Я отомщу…

Вечером неожиданно примчался третий секретарь новороссийского посольства и быстрым шагом проследовал в кабинет начальника полиции. Вскоре оттуда раздались крики и ругань, которые буквально вымели любопытных полицейских из коридора. Дипломат требовал немедленно выпустить русских и грозил всеми мыслимыми карами, а узнав, что их закрыли в карцере, и вовсе впал в истерику. Разразился дикий скандал, но полицейский начальник закусил удила. Единственно, на что он согласился – выпустить пленников из карцера.

Скрипнула, открываясь, дверь. Двое охранников с озабоченными лицами заглянули, знаками показали: на выход. Но полумертвые узники не смогли даже подняться на затекшие ноги. Переглянувшись, полицейские подхватили их за руки и вытащили русских наружу.

Вечер дышал упоительной прохладой, свежий ветер ворвался в легкие. Безжалостное солнце неумолимо клонилось к горизонту. Во рту сухость, словно там разместился местный филиал пустыни Сахара, внутренности без воды ссохлись, как у мумии. Охранники протянули пластиковые бутылки, пальцы русских цепко, как величайшую драгоценность, схватили их. Вкус воды показался Дэну упоительней, чем амброзия. Он пил, пил, чувствуя, как с каждым глотком жизнь возвращается в тело. Потом непривычно вежливые охранники помогли им дойти до камеры.

Глава 9

За ночь русские оклемались от пребывания в карцере, осталась лишь легкая слабость, но и она к обеду прошла. Утром полицейские принесли в камеру циновки и обращались с заключенными подчеркнуто вежливо. Днем приезжал второй секретарь консульства Иван Павлович Бородин.

В камеру Дэн вернулся нахмуренным. После того, как закрылась дверь, Василий устроился у стены и прикрыл глаза: солдат спит, служба идет. Дэн присел на циновку напротив щели для вентиляции, в один кирпич, под потолком. Дипломат был осведомлен о миссии Дэна и имел поручение от начальства о содействии, но даже он не мог ускорить работу заржавевших шестеренок зулулендского правосудия. Информация посольского о противодействии освобождению на самом верху давала новую пищу для размышлений. Это далеко не уровень начальника участка полиции. Значит, подключены дополнительные рычаги и назревают события.