Последний шанс человечества

«Однако! Стандартная операция превратилась черт-те во что…» – мучительно размышлял Дэн. Впервые за время карьеры полевого агента он ощутил растерянность. Если пассивно дожидаться, пока официально отпустят, рискуешь провалом задания. Он долго молча смотрел на бетон стены, оценивая плюсы и минусы предложения дипломата, кулаки нервно сжимались и разжимались. Задумчивый и беспокойный взгляд время от времени останавливался на переданном дипломатом тюбике с увеличивающим трение составом. Риск, риск, но и шанс неплохой… наконец Дэн принял решение.

Толкнув товарища в плечо, он зашептал, горячим дыханием щекоча ему ухо.

Вверху, в вентиляционном отверстии, стремительно сгущались сумерки. Ночь в тропиках наступает быстро. Русские дождались, когда угомонятся в соседних камерах, а ночные пригороды охватит тишина, нарушаемая лишь стрекотом цикад да ревом изредка пролетающих мимо машин. Потом небеса разразились настоящим тропическим ливнем. Мириады водяных капель с энтузиазмом сумасшедшего барабанщика заколотили по крышам, земле, скрывая окрестности под вуалью дождя.

«Это хорошо: смоет следы…» Дэн напряженно смотрел на стену, наконец мелькнул зайчик лазерной указки, он кивнул – пора.

Василий лег на пол, скрючился в позе эмбриона и жалобно застонал:

– Аааа…

Дэн неистово задолбил в дверь. Через десяток секунд на миг приоткрылось смотровое окно, мелькнула черная курчавая физиономия. Скрипнула дверь, в проеме показался полицейский. В отсеке, где содержались заключенные, находился лишь один охранник, а за решетчатыми дверьми – второй, дежурный по участку. Еще двое полицейских в полной боевой экипировке стояли у двери здания полиции.

– Русский, что хочешь? – спросил на корявом английском.

– Василию плохо! Вызывай врача!

– Аааа… – продолжал непрерывно стонать скорчившийся на полу русский.

Полицейский шагнул в камеру, это было его ошибкой. В стремительном броске Дэн ребром ладони ударил его по основанию черепа, тот безмолвно начал оседать на пол. Русский успел придержать тело, на лету поймал выпавшую из руки деревянную дубину. При весе в девяносто килограммов сила удара у Дэна вытягивала на шестьдесят килограммов. Как говорят англосаксы: ничего личного, только дело. Тебе не повезло оказаться на моем пути.

Он плавно опустил тело, позади бесшумно поднялся с пола Василий. Дэн осторожно крутил головой, прислушиваясь. Тишина, только заунывно лает на улице собака да едва доносятся сквозь толстые стены голоса заключенных. Кажется, все прошло относительно тихо. По крайней мере, не настолько громко, чтобы услышали соседи по тюрьме и дежурный по участку.

Дэн, нагнувшись над полицейским, положил два пальца на шею: в сонной артерии ровными ударами бьется пульс. Облегченно вздохнул – живой. Лишние проблемы с мертвым полицейским не нужны. В шортах оказались ключи, матово-черный пистолет появился из кобуры.

– Вяжи его. Времени у нас совсем мало! – прошептал Дэн, пряча пистолет в карман.

Василий кивнул; оторвав рукава форменной рубахи, связал пленника и заткнул рот импровизированным кляпом. Дэн знал себя: полицейский минут тридцать гарантированно будет в отключке, этого должно хватить. Стараясь производить как можно меньше шума, русские прошли по полутемному коридору мимо закрытых дверей камер к выходу во внутренний двор. Дэн прислушался: тишина, лишь яростно долбят по земле струи ливня. Беглецы натерли ладони и ботинки принесенным дипломатом составом.

«Ну! Когда же?» И посольские не подвели. Свет вырубился. Все, быстрее! На все про все у них от силы полторы минуты, пока в участке заработает резервное питание. Ключ коротко проскрежетал в двери. Двор встретил беглецов тьмой и холодными струями ливня, словно кто-то там, за облаками, порвал емкость с водой, а заштопать дырку так и не удосужился. Дождь наотмашь ударил в разгоряченные лица, мгновенно насквозь промочил одежду. Пригороды исчезли, поглощенные неожиданным ливнем, ставшим сюрпризом для погодных инженеров, так до конца и не покоривших свирепую природу планеты. Сквозь дождь едва угадывался полицейский участок и высокая, метров пять – шесть, стена, с одной стороны ограждавшая двор. Ветер выл, иногда заглушая барабанную дробь ливня. Вода хлестала из водосточных труб, бурный поток вымывал в земле, превратившейся в бурую, переполненную влагой грязь, ямы и бугры.