Последний шанс для мажора

— У меня фонарик есть, — обрадованно доложила я. Набравшись храбрости неестественным голосом, нервно закашляв, я спросила его:- Так все-таки жену взял? А говорил раньше тридцати не женишься…

Ванька расхохотался, взглянув на меня.

— Да, я нечаянно. Так получилось, — ответил расслабленно крутя обручальное кольцо на правой руке.

Сознание любезно подкидывало картинки из прошлого. Когда у меня были друзья… Так увлеклись разговором, что опомнились уже у ограды. Я испытывала муку от необходимости просто пообщаться с кем-нибудь…

— Ой, ли! — соседки нахмурились и стали о чем-то оживленно шептаться между собой.

— Ваня, Вань? — женский голос заставил замереть его.

— Пора мне! — будто гром прогремел перед грозой. — И накинь что-нибудь, а то сгоришь.

— Пока… — вместо того чтобы испытывать облегчение, я вновь почувствовала одиночество.

Возле красивого кирпичного дома в два этажа, высокой ограды и больших ворот с нарисованным морем, и чайкой в небесах, стояла брюнетка с пышной грудью. Незнакомка пристально на меня посмотрела, отчего мне сразу стало не по себе. Такого проницательного взгляда я еще не встречала: тяжелый, пугающий, она смотрела на меня так, точно, хотела запомнить каждую мелочь в моем лице, ничего не упустить, сохранить в памяти…

Глава 4

ТИМУР

Семейный ужин в полном составе! Все, что нормальных людей радует, меня погружает в глубочайшую тоску. Это было бы смешно, если бы не было так грустно. Я прекрасно знал, что все серьезно. Что будет решаться моя судьба. Но осознание этого не было для меня простым.

Маму не пришлось долго убеждать поужинать в «Черном кролике». Сам ресторан располагался в старинном арочном подвале с высоченными потолками. Три года назад предприимчивый хозяин решил обустроить в нем ресторан, который вдруг стал пользоваться невероятным спросом у состоятельных клиентов.

Подвал, лишенный штукатурки и выложенный красным огнеупорным кирпичом, уже сам по себе внушал немалое уважение. В далекие времена здесь размещалась темница для государственных преступников: до сих пор в них сохранились чугунные кольца, торчавшие из стен, к которым привязывали осужденных (сейчас всего-то декорация к необычной обстановке ресторана; проснись в них красноречие, так они могли много бы чего поведать).

— Но вовсе не потому, что это предложил папа, — ворчала мама. — Просто у меня нет сил после такого длительного перелета готовить ужин.

— Этой семье нужно чаще бывать вместе, — заявил отец, строго посматривая на меня.

Едва мы успели сесть, подлетел официант с дежурной улыбкой на лице. Я невольно задержал взгляд на крупных зубах, которыми впору переламывать кости. Он представился Зовите-Меня-Просто — Филипп. А когда удалился, оставив на столе планшет с меню, мама откашлялась:

— Кхм… кхм… дорогой, не хочешь поинтересоваться у Тимура, как прошла его первая неделя в должности управляющего?

Скрестив руки на груди, я приготовился ждать дальнейшего развития событий.

— Не особенно, — пожал плечами отец. — Вряд ли “Айби колекшен” от этого что-то выиграл…

Я посапывал носом, с безразличным лицом жуя жвачку, ритмично двигая челюстями. Две яркие брюнетки за соседним столом кокетливо поглядывали меня. Даже под мятой футболкой, с известным брендовым логотипом, женщины умудрялись разглядеть великолепную фигуру, над которой, я трудился в зале минимум четыре раза в неделю, прибегая к услугам личного тренера.

Мама занервничала:

— Нет, ну зачем ты такое говоришь? — возмущенно всплеснула руками, но отец строго посмотрел на нее.

— Может я пойду, а? — закатив глаза к потолку, я сложил салфетку и начал вставать из-за стола.

— Тимур, сядь, — отец строго посмотрел на меня, а мама тяжело вздохнула. — Когда ты познакомишь нас со своей невестой? — я отчетливо понимал, что мы переходим к сути разговора. — Я дал тебе месяц срока, чтобы ты начал работать и нашел себе нормальную пару… Ты укладываешься? — он тревожно барабанил пальцами по салфетке, а мамино лицо приобрело цвет свеклы.

— Дорогой, к чему эта спешка? Тимур сложный мальчик…

— Ты называешь самовлюбленного, наглого, никого не уважающего типа — мальчиком??? Я устал, Лара! — отец с размаху хлопнул ладонью по столу — такое я видел всего несколько раз в жизни. Посетители за соседними столиками замолкли. — Наш сын живет по принципу: все и ничего. “Все” — это материальные блага, которые он имеет в неограниченном количестве, а “ничего” — это пустота в его душе, просто выжженная пустыня, а не душа.

— Всем привет! Извините, я тут задержался немного, — пробираясь к столу, Клим уселся рядом с отцом.

— Ты же знаешь, я этого не люблю, — сказал отец строго.

— Па, ну а я что сделаю? Партнеры из Китая, сами себя не встретят.