Последний шедевр Сальвадора Дали

«Ну, конечно! Мне, значит, не стоит поступать в Сан-Фернандо. Между тем как сам маэстро в Академию поступил. И все эти вопросы о содержимом музея звучат совсем не ради моих ответов, а ради ответов его. Он все давно придумал. А мне выпала честь быть первым зрителем. Если его и интересует мое мнение, то ровно настолько, насколько его может интересовать мнение его поклонников. Но на самом деле, даже если бы вся армия почитателей его таланта отвернулась бы от него, он ни на одно мгновение не усомнился бы в своей гениальности. Он может спрашивать, что ждут от него зрители. Но каким бы ни был ответ, Дали предложит им то, что намерен предложить, а вовсе не то, что от него ждут. Зрители всегда ждут картин. А на картинах Дали достаточно загадок для пытливых умов».

– Вы могли бы расположить на этом месте, – девушка показала на центр двора, куда по-прежнему был устремлен взгляд художника, – экспозицию своих новых полотен.

– И снова мимо.

К счастью, Дали не стал настаивать на продолжении личной темы разговора и с радостью вернулся к обсуждению проекта.

– Здесь будет достаточно стен, ниш и помещений, которые займут холсты. Зачем отдавать пустоту, перспективу, пространство тому, что имеет только один ракурс?

– Можно разместить несколько картин? Три или четыре. С разных сторон будут доступны разные изображения.

– Эта идея хороша только в том случае, если использовать одно изображение, которое выглядит по-разному с разных ракурсов. Потому что, если следовать твоей теории, людей с ходу должны поразить сразу три-четыре полотна, не все из которых они увидят сразу. Это невозможно, дорогая. Здесь будет инсталляция. И никаких картин! И каждый вошедший вспомнит, что Дали – это гораздо больше, чем художник.

Он выдержал театральную паузу и объявил с выражением:

– «Дождливое такси».

Анна не нашлась что ответить, но собеседник и не нуждался в комментариях. Он продолжал вдохновенно:

– Не думаю, что в твоем художественном альбоме была хоть какая-то ссылка на этот автомобиль.

– Не было. – Анна не имела представления, о каком таком такси говорит художник.

– А между тем, моя дорогая, эта скульптурная группа – одно из самых значительных произведений Дали. Всего таких машин-кадиллаков было шесть. И первую создали ко всемирной выставке сюрреализма в Париже еще в тридцать восьмом году. Про остальные я всегда говорю, что они принадлежали Аль Капоне, Рузвельту, Кларку Гейблу.

– Не может быть! – ахнула Анна.

– Ну и моей любимой жене я тоже не мог не подарить такую машину, – самодовольно признался Дали, делая вид, что не замечает смятения девушки от прозвучавших имен. Он продолжал говорить о своей задумке. – Автомобиль – это определенно средство передвижения, своеобразная нить между прошлым и будущим. Так что он никак не может существовать без водителей и пассажиров. Внутри пренепременно будут манекены, а еще там будет постоянно идти дождь.

– Дождь?! – «Ах, да, такси-то дождливое!» – Но как?

– Сплетение труб – ничего сложного. Дождю больше всех порадуются виноградные улитки. Уж они-то не преминут заглянуть внутрь. Я хочу сделать этот партер зеленым. Клумбы, деревья и виноградные лозы. Эти полуразрушенные стены, – Дали обвел каменные громады восхищенным взглядом, – и глубокие ниши словно созданы для побегов винограда. Я уже вижу, как стручки ползут по ним, обгоняя друг друга, превращая холодную монументальность в теплое, сильное, энергичное, полное жизни движение.

– Будет красиво, – решилась похвалить Анна.

– Будет волшебно, чудесно, божественно! – подтвердил Дали. – Но машина – это еще не все. Какой смысл в простом автомобиле с пассажирами и шофером? Капот украсит величественная скульптура царицы Эсфири. Мой дорогой Эрнст уже занят этим проектом и, надеюсь, завершит его в течение нескольких лет[30]. Его царица будет поддерживать цепями колонну Траяна, выполненную из автомобильных шин. Вверху колонны я помещу изящный бюст Франсуа Жирардона[31] – ведь мое творение по величию не будет уступать его. Ну а венцом этой инсталляции станет лодка Гала над колонной и зонт. Под килем лодки я сделаю имитацию капель воды, а зонт будет открываться и закрываться, как только каждый зачарованный посетитель расщедрится на монету. Звякнуло песо, и в ту же секунду в такси начинает идти дождь.

– Это как игровой автомат, – несколько разочарованно произнесла девушка.

– Да, дорогая. Но в данном случае речь идет о великой игре. Во дворе, да и во всем музее конечно же будет звучать музыка, соответствующая особой атмосфере моего театра и подходящая звукам дождя. Я уже слышу ее. Ты любишь Вагнера?

В музыке Анна разбиралась гораздо хуже, чем в живописи. Могла похвастаться знанием нескольких песен Рафаэля и имен Моцарта и Бетховена. Она, безусловно, догадалась, что речь идет о композиторе, но и только. Девушка неопределенно повела плечами, стараясь скрыть пробел в образовании. «Сейчас он поймет, с кем связался, и все закончится. Наверняка Аманда знает, кто такой Вагнер».