Последний (СИ)

Для Джеймса слова похитителей уплывали в туман. Он с трудом различал, что происходит. Силы оставляли его, не успев накопиться после первого ранения, и, когда Дюмейн и Талос подхватили его под руки, Джеймс едва ли уже пребывал в сознании.

92

Гудленд, штат Канзас 26 декабря 2003 года

Валиант Декоре открыл глаза, почувствовав, что на улице наступило утро. Чувствительное зрение вампира улавливало даже самые незначительные изменения в солнечной активности, несмотря на то, что солнце этим утром загораживали тяжелые свинцовые тучи, а занавески в номере мотеля «Белая Лилия», где он провел эту ночь, оправляясь от раны, были плотно закрыты.

Глубоко вздохнув и почти не ощутив отголосков боли, Валиант едва заметно улыбнулся. Опустив взгляд на повязку, он только тогда заметил, что на его груди — бережно и осторожно, не двигаясь и никоим образом не решаясь побеспокоить его сон — лежит рука Ривер Уиллоу. Валиант несколько секунд молча изумленно смотрел на нее, отчего-то боясь перевести взгляд на лицо девушки. Спит ли она еще? Или уже проснулась? При мысли о том, что она проснулась, Валиант ощутил волну легкого испуга. Он и сам не знал, чего боялся, но сейчас, пока никто не видел его страха, пока такая маленькая застенчивая трусость не переросла в нечто слишком важное, он позволил себе эту небольшую слабость.

Тишина продлилась довольно долго. Судя по всему, Ривер еще спала.

Сколько времени прошло в этом молчании? Валиант не знал. Ему казалось, что даже его дыхание замедлилось до минимальной частоты, чтобы не побеспокоить сон Ривер. Он так и не осмелился посмотреть на нее. Зачем-то ему захотелось притвориться спящим, продлить это мгновение как можно дольше, потому что — он откуда-то знал — как только они покинут эту комнату, все исчезнет, разрушится, развалится, как карточный домик, и собрать его обратно будет невозможно.

Валиант нахмурился, понимая, что ничто вещественное и непоколебимое не давало ему повода так думать, так отчего же он настолько уверился в своей пессимистичной правоте?

Он невольно закрыл глаза, вдруг слишком ярко и четко представив себе, как Ривер спрашивает его: О чем ты думаешь? Он едва не вздрогнул — настолько ярко ему представилось, как она быстро садится на кровати, отбрасывает непослушные короткие волосы со свежего спросонья лица и пристально смотрит на него, словно намереваясь прочитать его мысли.

А о чем он думал? Он и сам не мог поймать себя ни на чем. Разве что, только на одном вопросе.

Ты будешь меня помнить?

Валиант прерывисто вздохнул — он даже испугался, что сделал это слишком резко, достаточно для того, чтобы разбудить Ривер, но она осталась неподвижной. Ее рука по-прежнему лежала у него на груди. Валиант всеми силами постарался отогнать от себя эти мысли.

Такое прекрасное утро, — сказал он себе с досадой. — Тебе обязательно все портить?

Внутренний голос ничего не это не ответил, но в нем продолжали звучать эти ужасные слова, беспомощность и жалостливость которых злила.

— Черт, — одними губами произнес Валиант и зажмурился в тщетной борьбе со своим внутренним голосом.

— Все еще болит? — тихо прозвучал голос рядом с ним.

Валиант вздохнул с досадой, но улыбку сдержать не смог.

— Нет, — ответил он, только теперь решившись повернуться к Ривер. — Нет, я в порядке. Просто сожалею, что ты уже проснулась. Я надеялся, тебе удастся отдохнуть чуть дольше.

Ривер улыбнулась, убрав с лица непослушную прядь коротких волос. Она посмотрела на него так, как он и предполагал, и от этого взгляда, проникающего в самые глубокие уголки сознания, ему стало не по себе. Ривер чуть склонила голову, сев на кровати.

— О чем ты думаешь? — с искренним любопытством спросила она.

Мысли закрутились в его разуме неуемным вихрем, но Валиант понял, что ни один из ухваченных им ответов не сможет удовлетворить этот вопрос.

О том, что, как только мы покинем этот номер, все закончится, не успев начаться.

О том, что ты удивительная девушка.

О том, что, если ты отправишься выручать Джеймса Харриссона, я пойду с тобой, хотя бы для того, чтобы еще какое-то время…

О том, что я до сих пор не понимаю, почему ты столько сделала для меня… и почему так на меня смотришь. О том, что это сводит с ума.

И, пожалуй, о том, что я весьма не против… «плюнуть тебе в глаз».

— Гм… да так, ни о чем.

— Врешь, — покачала головой Ривер. — Просто говорить не хочешь. Кстати, интересно, а когда ты только просыпаешься, твои мысли звучат на французском или на английском?

Валиант удивленно встрепенулся.