Последний снаряд

Вот почему торопился Ратиков. Свою команду он обучал трудному и опасному делу минеров-подрывников.

Вскоре отряд минеров-подрывников снова услышал команду:

— Стройся! По ва-го-нам! Бегом марш!

Недолго постукивал на стыках воинский состав, а уже стали слышны, точно вздохи какого-то великана, голоса орудий.

Передовая была совсем рядом — за рекой.

Матвей Ратиков получил приказ заминировать и держать в постоянной готовности к взрыву мост через реку.

Не знаючи, можно подумать, что взрывать мосты просто. Заложил взрывчатку, поджег — бах, и нет моста.

Однако это совсем не так.

Сначала саперы-подрывники должны охранять мост — спасать его, чего бы это ни стоило. Ведь по мосту движутся наши части. Их надо оберегать от фашистских «мессершмиттов» и «хейнкелей», как от хищных ястребов, которые кружатся над ним и норовят угодить бомбой в мост. И в то же время надо было, сохранив мост, превратить его в огромное хранилище взрывчатки.

Минирование моста было не таким-то простым делом. В его устои и фермы были заложены ящики с толом, который напоминал бруски обыкновенного хозяйственного мыла. Подрывники протянули уже провод от моста к взрывной машинке. Уже залегли в укрытие старшина Ратиков и красноармеец Комар.

Матвей Ратиков знал: взрыв моста должен вывести из строя участок железной дороги, которой фашисты стремятся овладеть во что бы то ни стало. Если мост выйдет из строя, фашистам придется продвигаться по крюку в двести километров. А не взорвать мост — они выйдут на прямую дорогу к Москве.

Вот какое значение имел этот взрыв.

Два дня надо было провести на мосту, который невозможно замаскировать, спрятать от вражеских самолетов.

Трудное это было время у Матвея Ратикова да и у всего отряда минеров-подрывников. Особенно не терпелось Толе Комару. Он спрашивал Ратикова:

— Ну как там, скоро взрывать будем?

— Теперь скоро, — говорил Матвей Тимофеевич.

— Терпежу нет.

— Хорош сапер без терпения! Помолчал бы, Толик…

— Молчу…

Но задавал вопросы Матвею Ратикову не только Комар. В один из двух последних дней жизни моста, когда его готовили к взрыву, командир саперов-подрывников пришел к Ратикову с немолодым военным, у которого из-под пилотки выбивались седые волосы.

«Странно, — подумал Матвей Тимофеевич, — на военного совсем не похож, и потом, чем-то он мне знаком. Когда, где я его видел?»

— Познакомьтесь, — сказал командир, — это товарищ из фронтовой газеты. Писатель.

Матвей Тимофеевич козырнул писателю и вопрошающе посмотрел на командира. Ратиков не мог взять в толк, что делать в таком опасном месте писателю, да еще немолодому.

А писатель сказал:

— Мы с вами виделись на вокзале, когда вы прощались с семьей. Я вас запомнил. У вас дочка такая краснощекая и большеглазая. Верно?

— Точно, — подтвердил Ратиков. — Наташа.

— А теперь расскажите и покажите, как работают ваши саперы. Я буду писать о них в нашей газете.

Матвей Тимофеевич снова вопрошающе посмотрел на своего командира, а тот только кивнул, что означало: «Выполняйте».

Что ж, Ратиков выполнил приказание и рассказал писателю о саперах. Рассказывал командир отделения саперов толково, но не размазывая, — сжато, точно, коротко.

— Вы торопитесь? — спросил писатель.

— Да, — сказал Ратиков. — Может, это не гостеприимно, но я думаю, что вам, товарищ, лучше отсюда уйти поскорее. Тут у нас всяко может случиться. И в любую минуту. Это сейчас затишье, немецких самолетов нет, а пожалуют — можете не сомневаться.

Вскоре Матвей Тимофеевич, ответив на все вопросы писателя, дал ему провожатого в штаб полка. А тут как раз и началась бомбежка.

Саперы отделения Ратикова под хлопающие выстрелы зениток, под вой пикирующих самолетов врага кончали свою тяжелую и опасную работу: под бомбежкой таскали и закладывали в опоры моста тяжелые ящики с толом.

И многим саперам в это время думалось: «Скорее бы приказ о взрыве».

И вот затарахтела маленькая, но шумная дрезина. К мосту прибыл командир саперов-подрывников.

Ратиков отрапортовал:

— Мост к взрыву подготовлен!

— Заряды проверяли сами? — спросил командир.

— Сам.

— Знайте же, что, если выпадет хоть один заряд, вся система будет нарушена. Следите за шнуром.

— Есть следить за шнуром!

Орудия врага били уже по восточному берегу реки. Огневой шквал катился к самому мосту, и в небольшие перерывы, когда утихали пушки и минометы, слышен был треск фашистских автоматов.

Гитлеровцы пробирались уже к самому мосту, над которым плавала в небе «рама», как наши бойцы прозвали фашистский самолет-разведчик.

Ратиков приказал бойцам своей команды уйти в укрытие. Ведь пули уже долетали до этого берега реки. Сам Ратиков остался у подрывной машинки. Повернуть только ключик — и мост взлетит на воздух.

Комар высунул голову из блиндажа:

— Слышь, командир, теперь уж скоро?

— А ну скройся, чтоб я тебя не видел!

Комар замолчал, но остался рядом со своим командиром.

Ратиков ждал сигнальной ракеты. Но ему хотелось взорвать мост в тот самый момент, когда фашисты побегут с того берега, когда их будет как можно больше. Тут важно было не упустить время: счет шел на секунды — ни секундой раньше, ни секундой позже.