Последний сон

Продавец с счастливой улыбкой советует клиентам какую-то новинку, а я, слушая его вполуха, копаюсь в куче специализированной литературы про садоводство, готовку, психологию и разведение кроликов. Я кладу одну из принесённых мной книг в стопку с романами и забираю себе книгу с рецептами, чтобы подарить её Дженис.

Двигаюсь к двум другим стопкам, чтобы найти нужную мне книгу, но нахожу только энциклопедию путешествий и насекомых. Я чувствую, как отчаяние подкатывает к горлу, когда остаётся только одна стопка. Разбираю её дрожащими руками и с трудом верю в свою удачу, когда у меня в руках оказывается медицинская энциклопедия с более чем четырьмя тысячью болезней и симптомов. Авторство Тристана Гловера. Самая большая энциклопедия, которая у меня есть, описывает только полторы тысячи болезней и симптомов.

Я рассматриваю книгу с восхищением несколько минут, едва подавая признаки жизни. Крепко сжимаю её в руках, словно ребёнок, который боится, что у него отнимут дорогую сердцу вещь. Энциклопедия довольно старая, переплёт немного деформирован, но страницы целые и чистые.

Боковым зрением я замечаю, что продавец внимательно смотрит на меня, и кладу два романа в ту же стопку, что и первый.

– Взяла две книги, – говорю я ему. – А положила три.

Он широко улыбается и кивает.

– Приятного чтения. Эта энциклопедия – большая редкость. Вам повезло, что вы заметили это издание раньше меня, иначе я непременно забрал бы его и выставил на аукционе.

После слов продавца я спешу покинуть магазин, потому что присутствующие вдруг начинают интересоваться книгой, которую я уже провозгласила своей.

Будучи в нескольких десятках ярдов от дома, я наблюдаю, как почтальон бросает какой-то белый конверт в наш почтовый ящик. Если бы это произошло при жизни отца, я бы не придала этому никакого значения, но сейчас и время другое, и обстоятельства тоже, а окна из комнаты мамы не выходят во двор.

Я вытаскиваю шпильку из пучка волос и просовываю в щель в том месте, где виднеется запорный механизм. Немного надавливаю на язычок и отодвигаю его. Дверца открывается, я достаю из ящика письмо и закрываю его тем же способом с помощью шпильки.

Как только захожу в дом понимаю, что Дженис ещё не вернулась – стол и раковина пусты, нет никаких следов поедания торта. Хоть она и обещала половину дня провести со своей семьёй, я знаю, что вернётся она только поздно вечером. Приам попросил его не беспокоить, так как очень устал за последние дни и хочет отоспаться. А мама, как всегда, занята работой.

Я поднимаюсь в свою комнату и шарю по выдвижным шкафчикам в поисках ножа для бумаги. Всё-таки надо быть осторожной с этим письмом, чтобы потом вернуть его в ящик без единого намёка на то, что его читали. Не может не тревожить и то, что отправитель – это банк Синклейс. Если мы влезли в долги, то с безработным Приамом никогда не сможем по ним расплатиться.

Использовать нож у меня не получается, потому что закреплено оно вовсе не сургучом, а обычным бумажным клеем для писем. Я медленно отлепляю его дюйм за дюймом – внутри меня всё трясётся от страха порвать бумагу. Вздох облегчения не заставляет себя ждать, когда достигаю своей цели. Я вытаскиваю содержимое конверта и разворачиваю единственный документ, который там есть. В глаза сразу же бросается следующая строка: «Сумма на вашем банковском счёте составляет 300.000$». Держатель счёта – Дакота Адиссон.

От такой суммы у меня темнеет в глазах. Я не представляю, как можно заработать такие деньги, даже накопить столько для нашей семьи невозможно. Я ожидала увидеть бесчисленные долги, но реальность оказалась куда более обескураживающей. Дрожащими руками я кладу документ обратно в конверт и аккуратно заклеиваю его. Ориентируясь на звук швейной машинки, я бегу вниз, чтобы вернуть письмо в почтовый ящик до того, как все спустятся к ужину.

На что мама копит? С одной стороны, я злюсь, что она, обладая такими деньгами, заставляла Приама работать на износ, что никогда не протягивала мне и цента, хотя в жизни было много моментов, когда я так в этом нуждалась. Насчёт Дженис не могу точно сказать даёт ей мама деньги или нет. Сестра никогда не распространяется о своих «сделках» с ней. С другой стороны, я понимаю, что деньги мамы неприкосновенны, мы не имеем никакого права на них, так как уже совершеннолетние. К тому же я давно перестала нуждаться в маме или рассматривать её как человека, который мог бы помочь.

Я решаю умолчать о том, что мама – обладательница огромного (по крайней мере, для нашей семьи) состояния. Если она узнает, что я копалась в её почте, ничего хорошего меня не ждёт. Эта сумма может быть результатом продажи золота, другого приданного мамы, а также – её работы. Она шьёт каждый день, за что получает деньги. Но мне не даёт покоя мысль, что мама могла взять эти деньги в кредит. Надеюсь, она знает, что делает.

Глава 15