Последний сон

— Ты все же решился зайти ко мне в гримерку после представления — это тебя полностью оправдывает. И все же мне бы не хотелось, чтобы наша совместная жизнь началась с недосказанности.

— Тогда обещай в ближайший выходной съездить ко мне на квартиру, — попросил Лоуренс, отрезая себе путь к отступлению. — . Я должен тебе кое-что показать. И нет, это не труп хозяйки в ванной как ты могла бы вдруг подумать по моему зловещему тону.

— Договорились. — Элейн примирительно поцеловала его в кончик носа. — Это связано с твоими кошмарами?

— Косвенно. Чаю? — Лоуренс потянулся за чайником, умоляюще смотря на нее.

— Одну чашку, — она милостиво позволила сменить тему. — Только без сахара. У нас остался ежевичный джем?

— Да, еще есть треть баночки, — он заглянул под крышку.

Вечер прошел мирно. Чтобы разрядить обстановку Элейн рассказывала о театральной жизни. С ней и коллегами происходило множество веселых историй.

— Ты когда-нибудь жалела о том, что стала актрисой? — спросил Лоуренс, намазывая для нее булочку маслом.

— О, всякий раз, когда шла домой пешком под дождем. И когда приходилось репетировать в ледяном зале без отопления. А чаще всего, когда получала оплату, после выступления, — рассмеялась она. — Эта профессия, как и всякая другая, полна разочарований. Многие не выдерживают постоянных разъездов. Это самое тяжелое. Сегодня ты в одном городе, завтра в другом. В дороге должен выучить свою роль и еще пару ролей на всякий случай, если придется быть дублером. Постоянная сырость, плохие условия и пренебрежение, — она вздохнула. — Если ты серьезно связан с театром, то семья страдает.

— А как же обожание публики, овации, знаки внимания от поклонников?

— Этого тоже было немало, не стану отрицать, но во всем важен баланс, — Элейн вздохнула. — Свое сорокалетие я праздновала в компании коллег. У нас был контракт на весь год и по условиям контракта мы играли в провинции. В итоге работали практически за еду. На праздничном столе был ломтик сыра, тарелка с квашенной капустой и бутылка отличного вина, которую кто-то стащил из кабинета управляющего. Эта бесконечная нищета утомляла, хотя местная публика принимала нас очень тепло. После одного их представлений нам подарили живую курицу-несушку! Представляешь? — она расхохоталась. — Занавес падает, мы выходим на поклон, а дежурный вместе с цветами приносит клетку, в которой сидит маленькая рябая курочка с запиской «От благодарного поклонника».

— И что же вы сделали с таким необычным подарком? — губы Лоуренса невольно разъехались в улыбке.

— Птица оказалось ручной. Мы ее кормили, курочка исправно несла яйца — все были довольны. Когда вернулись в город, отдали ее одному из техников, у его тетки была ферма. А у тебя на работе случалось что-нибудь необычное?

— Иногда в кафетерии не было очереди во время перерыва. Это очень необычно. А если серьезно, в Конторе всегда было скучно, однообразно. Одинаковые машины у служащих, одинаковая мебель и много одинаковых папок с документами, которые носят туда-сюда.

— А как же все эти слухи о закрытых вечеринках для своих с девушками и спиртным?

— Меня на такие вечеринки не приглашали. Хотя… Прошлый новый год я встречал в настоящем поместье. Дорогая выпивка, кожаная мебель, вышколенная прислуга, повсюду тяжелый запах больших денег и грязных сделок.

— Звучит очень мило… Ты много пил, танцевал и делал что-нибудь неприличное?

— Мне строила глазки какая-то нетрезвая девица, но я сбежал от нее в библиотеку и в итоге заснул в кресле после рюмки хереса, — сконфуженно признался Лоуренс. — А как ты встретила новый год?

— Дома под пледом с книгой и хересом.

— Значит, мы встретили его одинаково — в окружении книг и хереса.

Она встала, чтобы убрать со стола, но он поймал ее и усадил на колени, прижав к себе. Элейн была такой легкой и хрупкой, что он боялся сжать сильнее руки, чтобы не сделать ей больно. Если бы он мог слиться с ней в единое целое, нашел бы он покой, нашли ли бы они его оба? Жить вот так — вечно встречаться и терять друг друга, это благословение или проклятие?

— Лоуренс…

— Да, дорогая? — пробормотал он, погруженный в раздумья.

— Поедем к тебе завтра? Не будем ждать выходного.

— У тебя же в полдень должна быть репетиция?

— Обойдутся. Ты важнее.

— Хорошо, поедем утром.