Последний стратег

Само собой разумеется, генерал Алексеев всё это знал из писем представителей России на союзной конференции в Шантильи. Тогда российская сторона настояла на том, чтобы очередная союзная конференция состоялась не во Франции, а в Петрограде. Она проходила в январе-феврале 1917 года. Но Михаил Алексеевич на ней не присутствовал. Он взял отпуск по болезни и отбыл на лечение в Крым, как то ему советовали врачи. В Севастополь Алексеев отправился вместе с супругой Анной Николаевной.

Болезнь прогрессировала. Причин виделось врачам, да и прежде всего самому больному, много. Сказывались бессонные ночи, ненормальная обстановка в Ставке. Она была вызвана всё усиливающейся к Алексееву лично неприязнью со стороны едва ли не всего многочисленного семейства Романовых.

Сказывались и витавшие в Зимнем дворце и даже в самой Ставке слухи о некоей причастности генерала Алексеева к «заговору» против монарха. Основанием для подобных слухов стали участившиеся встречи с глазу на глаз начальника штаба Верховного с различными государственными и политическими деятелями. Их всё больше и больше приезжало в Могилёв. Казалось со стороны, что Государственная дума была готова чуть ли не вся перебраться в этот прифронтовой город.

Исследователи до сих пор спорят о достоверности таких слухов. Тем более, что и современники тех событий описывают их противоречиво: вроде что-то было, а возможно, не было. Военный корреспондент, аккредитованный при Могилёвской Ставке, М. К. Лемке писал о начале 1917-го с места событий:

«Очевидно, что-то зреет...

Недаром есть такие приезжающие, о целях появления которых ничего не удаётся узнать, а часто даже фамилию и не установишь. Имею основание думать, что Алексеев долго не выдержит своей роли...

По некоторым обмолвкам Пустовойтенко видно, что между Гучковым, Коноваловым, Крымовым и Алексеевым зреет какая-то конспирация, какой-то заговор, которому не чужд ещё кто-то».

Вне всякого сомнения, политическая оппозиция правящему дому Романовых зимой 1916-1917 годов вполне созрела для заговора с целью свержения самодержавия или установления в России конституционной монархии. В любом случае речь шла об изменении государственного строя и вывода державы из охватившего её политического кризиса.

Военные, прежде всего высший генералитет, не могли стоять от этого дела в стороне, поскольку тогда только они обладали реальной силой. Поэтому не случайным было то, что думские политики искали личных контактов с генералами.

Начальник штаба Ставки генерал Алексеев был тем «главным» лицом в высшем военном командовании, которое могло повлиять на ход событий. В том числе и организовать вооружённую защиту династии Романовых, самого императора Николая II как правителя.

О существовании заговора против монархии есть вполне достоверные свидетельства. Так, А. И. Деникин в своих «Очерках русской смуты» пишет:

«...В Севастополь к больному Алексееву приехали представители некоторых думских и общественных кругов. Они совершенно откровенно заявили, что назревает переворот. Как отнесётся к этому страна, они знают. Но какое впечатление произведёт переворот на фронте, они учесть не могут. Просили совета.

Алексеев в самой категорической форме указал на недопустимостъ каких бы то ни было государственных потрясений во время войны, на смертельную угрозу фронту, который, по i-co определению, «и так не слишком прочно держится», а потому просил во имя сохранения армии не делать этого шага.

Представители уехали, обещав принять меры к предотвращению готовящегося переворота.