Последний стратег

«Кампания 1917 года должна вестись с наивысшим напряжением и с применением всех наличных средств, дабы создать такое положение, при котором решающий успех союзников был бы вне всякого сомнения».

Гурко попросил главнокомандующих армиями фронтов прислать свои предложения. Их копии отсылались в Крым Алексееву. И потому Михаил Васильевич был в курсе всех дел.

Обнаружилось, что в высшем военном руководстве России единства взглядов на продолжение войны нет.

Генерал А. А. Брусилов хотел наступать армиями всех союзников по Антанте. Своему же Юго-Западному фронту он предлагал отвести роль ударной силы для похода через Балканы на Константинополь. При этом он рассчитывал получить самую действенную помощь от Черноморского флота.

Главнокомандующий Северным фронтом генерал Н. В. Рузский предлагал смежными крыльями своего и соседнего Западного фронта нанести сильный удар в направлении на Свенцяны.

Глава Западного фронта генерал А. Е. Эверт стремился «отвоевать родную землю» наступлением севернее Полесья, чтобы занять Польшу и угрожать из неё Восточной Пруссии. Удар предлагался в направлении Вильно или Слонима.

От Ставки предлагался план генерал-квартирмейстера Пустовойтенко. По нему главный удар наносился войсками Румынского фронта с целью вывода Болгарии из войны, а вслед за ней и Турции. Большие задачи возлагались на Отдельную Кавказскую армию и Черноморский флот.

Чтобы добиться согласованности во взглядах, Гурко провёл совещание высшего военного состава. Оно проходило в Могилёве под председательством императора, привычно молчавшего в ходе жаркой дискуссии. Но Гурко не удалось добиться каких-либо итогов по одной «веской причине». В тот день стало известно, что убит Распутин. Потрясённая случившимся императрица Александра Фёдоровна вызвала мужа в Петроград.

Ставка продолжала разрабатывать план кампании 1917 года. Было со всей очевидностью ясно, что этот год вряд ли станет последним в Мировой войне. Ни у Антанты, ни тем более у Центральных держав не было возможности провести на двух основных фронтах - Западном и Восточном - стратегическую наступательную операцию, которая бы решила исход затянувшегося мирового противоборства. Поэтому на одном из утренних докладов Алексеев откровенно сказал Верховному главнокомандующему:

   — Ваше величество, союзники зря себя тешат планами наступления на Берлин и Вену. Такого наступления просто быть не может в новой кампании.

   — А что же, Михаил Васильевич, на ваш взгляд, произойдёт в 1917 году?

   — На всех фронтах, даже на Кавказе и Суэце возможно ведение только стратегической обороны.

   — Ваше суждение расходится с решениями в Шантильи и на союзном совещании в Петрограде.

   — Силы сторон иссякли. Материальные и, что самое серьёзное, моральные. И это имеет для России большую опасность.

   — В чём вы её видите?

   — В политическом расстройстве армейского тыла. Фронты сражаются, а тыловые войска и военные заводы всё больше окутываются дымом политических страстей».

Когда французского посла Мориса Палеолога спросили, в чём причины того, что над российской монархией сгущаются грозовые тучи, то он ответил:

   — Причин, на мой взгляд, четыре. Первая - затянувшаяся война. Вторая - неуверенность в победе. Третья - экономические затруднения. И четвёртая - отсутствие подлинной цели в войне...

Думается, что всё это видел и Алексеев, человек, обладавший аналитическим складом ума. Начальнику штаба Ставки Верховного главнокомандующего были доступны любые материалы, которые касались экономического и политического состояния государства. Император Николай II считал своим долгом знакомить его со всеми правительственными документами, приходившими в Гомель на его имя из Петрограда.

Поэтому Алексеев доподлинно знал, что российская экономика давно уже работает в режиме крайнего напряжения. Ему было известно, например, что военные расходы в 1914 году составили всего 1 655 млн. рублей, в 1915 году-8 818 млн. рублей, в 1916 году -14 573 млн. рублей, а за восемь первых месяцев 1917 года они равнялись 13 603 млн. рублей. Общая сумма военных расходов России между началом войны и 1 сентября 1917 года составила 38 650 млн. рублей.

Пока кипели политические страсти в Государственной думе и на площадях Петрограда, пока люди в столичных городах выстраивали длинные очереди у булочных, а хлеборобы в приволжских сёлах грустно смотрели на горы собранного зерна, пока агитаторы всех мастей и окрасок осаждали казармы тыловых войск, фронты воевали. Воевали все пять: Северный, Западный, Юго-Западный, Румынский и Кавказский.

Военный историк-белоэмигрант А. А. Керсновский в своей «Истории русской армии» так описывает состояние воюющей России после трёх лет участия в Мировой войне: