Последний стратег

В казне у Алексеева находилось всего 6 миллионов кредитных билетов и казначейских обязательств. Но для содержания даже такой небольшой армии, по численности меньшей одного пехотного полка, этих миллионов давно обесцененных бумажных денег было недостаточно.

В станице Ольгинской состоялся военный совет, который обсудил дальнейшие планы действий. В работе совета приняли участие генералы Корнилов, Алексеев, Деникин, Романовский, Лукомский, Марков и несколько строевых офицеров, приглашённых лично командующим. Присутствовал и походный атаман Донского казачьего войска генерал Попов.

Военный совет открыл Корнилов:

   — Четырёх дней отдыха в Ольгинской нам хватит, чтобы закончить реорганизацию армии. После этого предлагаю начать походное движение на Екатеринодар, сметая на пути всё большевистские заслоны.

Слово попросил Лукомский:

   — Лавр Георгиевич, что нам даст Кубанская область, где во главе войска и местного правительства стоят автономники?

   — На Кубани мы сможем численно усилить нашу армию. Там уже есть добровольческие формирования. После этого мы продолжим борьбу в районе, богатом людскими ресурсами, офицерскими кадрами и провиантом. Уверен, что нам там будет обеспечена полная поддержка казачьего населения и кавказских горцев.

Командующего поддержал Алексеев:

   — Пока на Дону идёт неразбериха и донское казачество не определилось в борьбе после смерти атамана Каледина, нам лучше сражаться на Кубани. Там казачество явно не на стороне большевиков.

Свои сомнения высказал Лукомский, хорошо знавший Кубанскую область:

   — При движении на город Екатеринодар нам нужно будет два раза переходить железную дорогу. Вернее - прорываться через неё.

   — Где это по карте? - спросил Корнилов.

   — Около станций Кагальницкой и Сосыка. Большевики будут осведомлены о нашем движении и преградят там путь. Они подведут к месту перехода бронированные поезда, которые у них есть.

Помолчав, Лукомский заметил:

   — Походные бои обещают быть тяжёлыми. Трудно будет спасти раненых, которых много наберётся после первых же боев. Начинающаяся распутица, при условии, что половина обоза на полозьях, затруднит движение. Заменять выбившихся из сил лошадей будет нечем.

После Лукомского слово попросил донской походный атаман Попов:

   — У меня есть к добровольцам такое предложение. Отряд верных присяге донцов уходит в район Зимников, где пасутся нами табуны коней. Предлагаю там вместе с нами перезимовать, спокойно отдохнуть, переменить конский состав, пополнить обозы и, после того как подсохнут степные дороги, пойти в поход на Новочеркасск и Ростов. Поднимем казачество и выбьем большевиков с Дона.

   — Какими силами вы располагаете на сегодняшний день, господин атаман? - спросил один из участников военного совета.

   — После боев под Новочеркасском у меня полторы тысячи сабель, пять конных орудий и сорок пулемётов.

Походного атамана Донского казачьего войска поддержал прибывший с ним полковник В. И. Сидорин, начальник штаба. Алексеев хорошо знал его как заместителя Союза офицеров армии и флота, деятельного создателя белоказачьих партизанских отрядов и участника боев за Ростов:

   — Атаман прав. Нейтралитет казачества Дона кончится после первых же репрессивных мер большевиков. Тогда у нас будет прекрасный шанс вернуть себе Дон и перейти границы области.

Слово вновь взял командующий Добровольческой армии:

   — При таком решении невозможно будет продолжить нашу работу. В зимовниках армия будет скоро зажата распустившейся рекой Дон и железной дорогой Царицын - Торговая - Тихорецкая - Батайск. Все железнодорожные узлы и выходы грунтовых дорог будут заняты большевиками. Это лишит армию возможности получать пополнение людьми и предметами снабжения, не говоря уже о том, что пребывание в степи оставит её в стороне от общего хода событий в России.

Корнилова поддержал Алексеев:

   — Хочу высказать свои соображения в пользу мнения командующего армией. Степной район годен только для партизанских действий. Монолитность Добровольческой армии при случае зимовки в задонской степи будет нарушена. Зимовники удалены друг от друга, не обеспечены жильём и топливом. Мы сможем квартировать там только небольшими отрядами.

Корнилов вставил:

   — Мы в задонских зимовниках, при всём гостеприимстве там донцов атамана Попова, потеряем к весне стройность и боеспособность армии.

Алексеев продолжил:

   — Степной район, кроме немолотого зерна, сена и скота, не даст ничего для удовлетворения нужд армии. Наконец, наивно рассчитывать на то, что большевики оставят нас в покое и не попытаются уничтожить по частям. Это должны понимать даже их прапорщики Сиверс и Крыленко, не говоря о бывших генералах, перешедших на службу к Советам.

Корнилова и Алексеева поддержали Романовский и Марков. Последний высказался довольно резковато:

   — Я встал в ряды армии добровольцев не для того, чтобы отлёживаться зимой в стоге сена. Я пришёл на Дон воевать с большевиками, как все бойцы моего полка...

На военном совете в станице Ольгинской Корнилов настоял на своём решении. Добровольческая армия выступила в поход на столицу казачьей Кубани город Екатеринодар.