Последний стратег

В окружении Верховного главнокомандующего уже давно видели то, что Иванов «определённо не справлялся с возложенной на него задачей по руководству столь огромной массой войск, сосредоточенных на Средней Висле». К такому выводу, например, пришёл один из крупнейших отечественных историков Первой мировой войны И. И. Ростунов.

Можно добавить, что начавшаяся конфликтная ситуация не разрядилась благодаря «миротворческой» позиции Ставки. Отношения между Ивановым и Алексеевым так и Остались неприязненными...

Варшавско-Ивангородская операция в истории Первой мировой войны стала одной из крупнейших прежде всего но числу задействованных в ней сил и по широте стратегического замысла. В середине сентября под Ивангородом войска Юго-Западного фронта завязали ожесточённые бои. 1-я австро-венгерская армия Данкля была разгромлена и отступила в южном направлении.

Начальник штаба германского главнокомандующего на Востоке генерал Эрих Людендорф следующим образом оценил сложившуюся обстановку:

«27 (октября. - А. Ш.) был отдан приказ об отступлении, которое, можно сказать, уже висело в воздухе. Положение было исключительно критическое...

Теперь, казалось, должно произойти то, чему мешало в конце сентября наше развёртывание в Верхней Силезии и последовавшее за ним наступление: вторжение превосходящих сил русских в Познань, Силезию и Моравию».

Слова генерала Людендорфа, сподвижника Гинденбурга до самого окончания Первой мировой войны, можно расценить так. И в штабе главнокомандующего германскими армиями на Востоке, и в Берлине опасались, что в случае полного успеха русского оружия под Варшавой и Ивангородом противник мог появиться на территории современных Польши (в её бывшей германской части) и Чехии (её восточной части).

Однако в Ставке уже сами великий князь Николай Николаевич-младший и начальник его штаба Янушкевич не справились с управлением наступательными действиями двух огромных фронтов, координацией их атакующих усилий, своевременной поддержкой резервами и огневыми припасами. Самое главное заключалось в том, что время для последующего атакующего удара оказалось безвозвратно упущенным.

Этим и воспользовался опытный генерал Людецдорф. Он сумел хорошо скоординировать действия германских войск с австрийскими в Лодзинской операции, которая началась в последних числах октября и закончилась 6 декабря первого года Первой мировой войны.

Главную ударную роль в наступлении на польский город Лодзь играла немецкая 9-я армия. Её атаку обеспечивали четыре корпуса, которые Берлин так и не успел до конца сформировать - «Грауденц», «Познань», «Бреславль» и «Торн». Немцы имели в Лодзинской операции 279 тысяч штыков и сабель, 1440 орудий и 700 пулемётов. Три русские армии - 1-я, 2-я и 5-я - обладали силой в 367 тысяч штыков и сабель, 1305 орудий и 740 пулемётов.

Русские почти в два раза превосходили неприятеля в кавалерии, но её активно использовать так и не удалось. И заметно уступали в числе тяжёлых артиллерийских орудий, хорошо обеспеченных снарядными запасами. Эти два обстоятельства заметно повлияли на ход сражения вокруг города Лодзь.

Разведывательная информация о перегруппировке германских войск у Торна и Познани была получена поздно, только 30 сентября. Ставка отдала соответствующую директиву фронтам, но она исходила из неправильной оценки сил германцев.

К тому времени русские войска уже нуждались буквально во всём: боеприпасах, прежде всего снарядах, провианте, фураже и обмундировании, которое основательно поизносилось за полгода войны. Немцы при отступлении разрушали железные и шоссейные дороги, мосты. Их восстановление в русском тылу шло крайне неудовлетворительно.

Заметно усугубляло для русских ситуацию то обстоятельство, что германцы регулярно перехватывали их радиопереговоры. Это позволяло Гинденбургу и его штабу хорошо знать оперативную обстановку, точное расположение войск противника и их предполагаемые действия, наличие резервов, жизнь фронтового тыла, командный состав противной стороны.

Показательно мнение о радиоперехвате разговоров русских генерала Эриха фон Фалькенгайна в его мемуарах «Верховное командование 1915-1916 гг. в его важнейших решениях»:

«Это главным образом и придавало войне здесь (на Русском фронте. - А Ш.) совсем иной характер и делало её для нас совершенно иной, гораздо более простой, чем на Западе».