Последний стратег

   — У нас много мест, которые манят неприятеля своей слабиной. Всегда есть надежда нанести удар посильней, да ещё внезапно, и празднуй успех прорыва.

   — А на Западном?

   — Там линия фронта иного начертания. Да и фланги таковы, что их не обойдёшь. На севере море и Английский канал. На юге Швейцария, через которую немцы прорываться не будут.

   — Значит, в Париже, куда я убываю на днях через Архангельск, можно сказать, что за Русский фронт союзники в этом году могут не беспокоиться.

   — Пускай не волнуются. Хотя делают они это, как мне видится, больше на словах. И с первого месяца все требуют от нас жертв во имя долга перед Антантой.

   — Накипело, Михаил Васильевич?

   — Ещё как! Сами второй год копят силы и боезапас, а наши «малопатронники» спасают Верден на Востоке в гибельных атаках. А что такое сегодня атака пехоты, если у ней нет пушечной поддержки?

   — Знакомо мне всё это. В столице и Ставке посланцы союзных держав не дают покоя просьбами ни Верховному, ни государю.

   — ...Поэтому, дорогой Фёдор Фёдорович, напомните в Париже о том, что и у них есть союзнический долг перед Россией.

   — Напомнить-то я обязательно напомню. Только их интересы, что говорится, не про нашу честь...

...Алексеев, возглавив Северо-Западный фронт, стал «военным вождём» огромного числа войск. Фронт имел к середине июня в своём составе восемь армий (начиная по расположению от берегов Балтики - 5-я, 10-я, 12-я, 1-я, 2-я, 4-я, 3-я и 13-я). Последнюю армию из-за её «несчастливого» номера император Николай II в скором времени приказал назвать Особой армией, без номера.

Для сравнения: соседний Юго-Западный фронт имел всего три армии (8-ю, 11-ю и 9-ю). Граница между фронтами проходила в районе города Сандомира.

Историк-белоэмигрант Ю. Н. Данилов, оценивая новое назначение Алексеева, писал следующее:

«По числу дивизий, свыше двух третей всех сия перешло в подчинение генералу Алексееву, на которого таким образом выпала роль не только непосредственно руководить большей частью наших вооружённых сил, но и выполнять наиболее ответственную часть общей работы...».

Государства Центрального блока на Русском фронте теперь имели тоже два фронта. Германский Восточный фронт имел в своём составе пять армий (Неманскую, 10-ю, 8-ю, 12-ю и 9-ю) и армейскую группу Войрша. Фронтом руководили главнокомандующий Гинденбург с начальником штаба Людендорфом.

Вена создала против России Галицийский фронт в составе шести армий (1-й, 4-й, 11-й, 2-й, Южной и 7-й). Командовали фронтом (номинально) эрцгерцог Фридрих и (фактически) фельдмаршал Конрад фон Гетцендорф. Разграничительной линией между фронтами союзников служила река Пилица.

Берлин и Вена при стратегическом планировании кампании 1915 года на Востоке исходили прежде всего из картины, которую давала даже школьная географическая карта. Граница линии фронта на ней имела форму дуги, обращённой своей выпуклой стороной на запад. Именно здесь, на территории Царства Польского, сосредоточилась главная группировка русских.

То есть географическая карта подталкивала генерала Гинденбурга и фельдмаршала Конрада к мысли взять русских в клещи. Два умудрённых полководца ухватились за эту идею, и она стала главной во всех их делах во второй кампании Мировой войны.

К такой идее их подтолкнул полковник Сект, начальник штаба германской 11-й армии. Во время проведения Горлицкой наступательной операции он 25 мая «пробился» на приём с докладом к главнокомандующему.

Сделав привычный доклад о делах 11-й армии под Горлицей, многообещающий начальник её штаба неожиданно для Гинденбурга сказал:

   — Ваше превосходительство, прошу разрешения доложить собственные предложения о действиях германских сил на Востоке после Горлицкой победы.

Такая просьба не удивила Гинденбурга. В отличие от сторонников «классической прусской военной школы», он умел ценить в подчинённых разумную инициативу. Поэтому немецкий главнокомандующий сказал коротко и просто:

   — Докладывайте, полковник.

Сект подошёл к огромной карте театра военных действий, решительно раздвинул плотную занавеску и взял в руки указку:

   — Ваше превосходительство, наша победа у Горлицы поставит русских в ещё более невыгодное стратегическое положение. Дуга на фронте примет более изогнутый характер.

   — Ну и что из этого?

   — Разбив русских у Горлицы, мы сможем отсюда быстро перенацелить главные силы германских войск в северном направлении.

   — Чего мы можем добиться в таком случае?

   — В случае несомненного, на мой взгляд, успеха русские армии в центре польских земель могут оказаться в мешке. Германская армия возьмёт противника в железные клещи.

   — Похвально, полковник Сект. Это полностью совпадает с моими предположениями.

   — В таком случае, ваше превосходительство, позвольте представить вам составленный моей рукой план будущего германского наступления. Естественно, вариант.