Последний стратег

Между Алексеевым и Верховным главнокомандующим состоялся следующий разговор:

   — Михаил Васильевич, французы ходатайствуют по просьбе итальянского короля Эммануила.

   — Ваше величество. Ко мне вчера обращался глава итальянской миссии полковник Ромеи. Положение итальянцев у Трентино действительно трагичное.

   — Надо выполнить союзнический долг. Брусилову наступать со своим фронтом.

   — По докладам, его войска не готовы наступать немедленно.

   — Жаль. Но сроки наступления против Вены надо приблизить.

   — Готовить Юго-Западному фронту директиву о наступлении?

   — Да, Михаил Васильевич. Если итальянцев разгромят в Трентино, союзники в этом обвинят не победительницу Вену, а Россию.

   — Вы правы, ваше величество. Позвольте в таком случае сейчас же связаться для разговора с генералом Брусиловым.

   — Позволяю. Все оперативные вопросы решайте с Алексеем Алексеевичем напрямую...

В тот же день начальник штаба Ставки вызвал для прямого разговора по телеграфу главнокомандующего армиями Юго-Западного фронта.

   — Вам известно, что итальянцы терпят разгром под Трентино?

   — Да, такая информация в штаб фронта поступила.

   — Союзники настаивают на скорейшем наступлении против австрийцев именно вашего фронта.

   — Мои армии ещё не завершили подготовку к операции. Причин на то много.

   — Ставка о них знает. Прошу вас спешно уведомить о том, когда могут быть закончены фронтом подготовительные работы.

   — Вас понял. Буду готов доложить в ближайшие дни.

   — Ещё прошу сообщить, какое содействие необходимо получить фронту, дабы дать надлежащее развитие удару...

Брусилов не заставил Ставку ждать. Вечером того же дня он телеграфировал в Могилёв на имя Верховного и Алексеева, что войска его фронта будут готовы перейти в наступление к 20 мая. Многого от Ставки Брусилов не Просил, зная, что подготовленных резервов и запасов немного.

Заручившись поддержкой августейшего полковника Романова, генерал Алексеев отдал директиву на переход в наступление брусиловского Юго-Западного фронта 22 мая. Западному фронту предписывалось нанести атакующий удар не позже 29 мая.

Для Российской империи 1916 год после чувствительных поражений предыдущего года значил много. Военная мощь державы, её престиж в глазах Берлина и союзников заметно пошатнулись. Германцам вторая кампания на Востоке придала только самоуверенность в собственных силах и возможностях. Генерал Людендорф писал позже:

«Германский солдат полностью убедился в своём неоспоримом превосходстве над русскими...».

Его начальник генерал-фельдмаршал Гинденбург высказывался по поводу военных поражений России в 1915 году менее самонадеянно:

«Есть нечто неудовлетворительное в отношении окончательных результатов операций прошлого года. Русский медведь, нет сомнения, кровоточит от ран, но он избежал смертельных объятий...

Сможет ли он восстановить жизненные силы и осложнить для нас ситуацию снова?»

Наступление Юго-Западного фронта, больше известное в отечественной военной истории как Брусиловский прорыв, началось на рассвете 23 мая после хорошо организованной артиллерийской подготовки. Наибольший успех был сразу же достигнут на участке 8-й армии, которой командовал генерал от кавалерии А. М. Каледин, будущий атаман Войска Донского.

В полосе наступления калединской армии неприятельские позиции были одним атакующим ударом прорваны на фронте до 80 километров. Через два дня русские войска вступили в город Луцк. 4-я австро-венгерская армия эрцгерцога Иосифа Фердинанда оказалась разгромленной.

Всего в трёхдневном Луцком сражении 8-я армия взяла пленными 922 офицера, 43 628 нижних чинов. Трофеями стали 66 орудий, 71 миномёт, 180 пулемётов. Под Луцком австрийцы и германцы потеряли в общей сложности свыше 82 тысяч человек. Но и русская армия понесла большие потери - около 33 тысяч человек убитыми ранеными. Особенно велика оказалась убыль офицерского состава, прежде всего кадрового. Выпускники школ прапорщиков заменять кадровых командиров, естественно, не могли.

Генерал-квартирмейстер штаба 8-й армии генерал-майор Н. Н. Стогов писал о начале Брусиловского прорыва: