Последний свидетель

Томас развернулся и зашагал обратно, вверх по лестнице. Мэтью бросился следом, на чем свет стоит кляня друга за нерешительность. Томас собирался отказаться от такого замечательного плана, и это приводило его просто в ярость.

– Не глупи, Том, – крикнул он вслед. – Твой отец на ней просто помешался. И эти свидетельства тут ничем не помогут. Не заставят его передумать.

– Может, и нет, – бросил через плечо Томас. – Но попытаться я должен. Ради покойной мамы должен сделать это.

– Ну а что будет, если твоя попытка закончится провалом? Если присяжные так и не услышат о том, что Грета и Роузи были женаты? Что, если ее оправдают, Томас? Ты об этом подумал? Что сказала бы на это твоя мама?

Вопросы Мэтью так и подгоняли Томаса, он все быстрей бежал вверх по лестнице. Все равно ответов на них у него не было, и он молчал. Лишь в одном он был сейчас уверен, и уверенность эта зиждилась на сцене, которую он несколько минут назад увидел в ресторане: каким влюбленным взглядом смотрит на Грету отец. Нет, надо дать этому человеку один последний шанс, может, одумается…

И вот Томас снова смотрел на отца и Грету, сидевших в ресторане. Время шло неумолимо. Вот Патрик принес им кофе. Они выпили его, заказали еще. Что мог поделать тут Томас?.. Ровным счетом ничего. Ему надо было увидеться с отцом наедине, но даже если как-то и удастся его выманить, все окажется бесполезным, если Грета увидит их вместе. Тут же скажет толстяку Ламберту, что вызывать сэра Питера свидетелем не надо. Сторона обвинения работу свою завершила. И если Ламберт откажется от свидетеля защиты, новые доказательства по делу приниматься не будут. Судя по смеху, Грета пребывала в самом приподнятом и радужном настроении, считала, что дело выиграно. Так оно и будет, если присяжные не увидят этих свидетельств. Грету оправдают, под суд она по этому делу больше не пойдет.

Интересно, спохватился вдруг Томас, куда же делся Мэтью. Может, уже рассказывает сержанту Хернсу и Спарлингу об этом браке с Роузи, хотя Томасу казалось это сомнительным. Во-первых, при себе у Мэтью документов этих нет, и потом, он никогда не пошел бы против Томаса. Слишком хорошим был для этого другом. Томасу хотелось, чтоб Мэт в этот момент был рядом. Вместе им было бы легче создать ситуацию, при которой Томас смог бы остаться с отцом наедине. Сам он не видел способа сделать это самостоятельно.

Ровно в час пятьдесят пять прозвенел звонок, призывая всех юристов и других участников процесса занять свои места в зале. Томас едва успел спрятаться за колонной, как из ресторана вышел Питер, зажатый между женой и Патриком Салливаном. Они стали подниматься по лестнице на третий этаж, и Томасу удалось расслышать последние слова адвоката:

– Много времени это не займет, Питер. И самое важное в твоих показаниях, это положительно охарактеризовать Грету. Думаю, на присяжных произведет впечатление.

Томас выждал еще с минуту, а затем начал подниматься за ними по лестнице. Теперь он понял: единственная возможность застать отца одного – это проскользнуть следом за ним в комнату ожидания, после того, как Патрик с Гретой пройдут в зал заседаний. По собственному опыту он уже знал всю эту процедуру. Вызванный для дачи показаний свидетель должен оставаться в маленькой комнатке рядом с залом суда до тех пор, пока мисс Хукс не получит от судьи и присяжных приказ привести его. Так что в его распоряжении будут максимум три-четыре минуты, и он должен использовать их, чтоб переубедить отца.

Все прошло, как и рассчитывал Томас. Оставшись один, отец тут же прошел в комнату рядом с залом заседаний. Томас бросился следом. У него не было времени заранее продумать стратегию. Что ж, ничего, он просто расскажет отцу, что обнаружил в Центре регистраций. Покажет ему копии свидетельств. Нет, этого недостаточно. Отец может отказаться даже взглянуть на них. Он, Томас, не учел, насколько враждебно настроен теперь по отношению к нему Питер. Эта мысль заставила его замереть на пороге.

– Какого черта ты тут делаешь? – громко спросил Питер, вскакивая на ноги. – Я ведь уже говорил, держись от меня подальше.

У Томаса едва хватило храбрости затворить за собой дверь. Он по-прежнему стоял на пороге и смотрел на грозно надвигающегося на него отца. Хорошо, что он догадался закрыть дверь, крики отца могут услышать.

– Послушай, пап, я понимаю, что сейчас не самое подходящее время, но…

– Ах, не самое подходящее? – яростно воскликнул Питер. – У нас, чтоб ты знал, Томас, времени вообще нет. Оно давно истекло. Моя жена на скамье подсудимых, судят ее за убийство, и все это исключительно по твоей милости. Ты вроде бы все перепробовал, чтоб упечь ее за решетку, верно?

– Нет, папа…

– Все! Ты давал лживые показания, заставил других людей тоже давать лживые показания, с целью опорочить ее. И вот теперь имеешь наглость заявиться ко мне! И на мои показания тоже хочешь повлиять? Нет, не пройдет, Томас, ничего у тебя не получится. Ты за все у меня ответишь, за все. Обещаю!