Последний свидетель

– Чуть раньше вы говорили, Мэтью, что ничуть не удивились, что он так разозлился.

– Нет, не удивился.

– Потому что вы вторглись в дом без его разрешения, рылись в его личных вещах и бумагах?

– Я не рылся. Том – да.

– Он ведь и одежду Греты просматривал, не так ли? А вы стояли в дверях спальни и смотрели. Вы ведь сами так говорили, верно?

– Да. И мне все время хотелось уйти.

– А в белье ее он рылся, Мэтью?

– Ну, наверное.

– Понятно. Но ведь вы с Томасом Робинсоном проделывали это не впервые, я правильно понимаю, а, Мэтью?

– Нет, сэр, прежде я никогда такого не делал. Клянусь.

– Я имею в виду совсем другое, Мэтью, и вы это прекрасно понимаете. Ведь тот случай в Лондоне, когда вы испугались, что вас могут исключить из школы, он был не единственным, так? Вам уже доводилось попадать в неприятные истории в Карстоу, я прав, Мэтью?

Мальчик не сводил блекло-голубых глаз с Майлза Ламберта, но не произносил ни слова. Лишь сглатывал слюну, отчего кадык на толстой шее так и ходил ходуном. Сразу было видно, что он нервничает.

– Ладно, Мэтью. Давайте я помогу вам вспомнить. Вы говорили жюри присяжных, что поступили в школу Карстоу вместе с Томасом Робинсоном примерно в одно и то же время, в сентябре прошлого года, когда вас обоим было по пятнадцать лет. Верно?

Мэтью Барн кивнул.

– А все остальные в классе учились там уже два года, и вы с Томасом оказались в определенном смысле аутсайдерами. Вам нелегко приходилось, правильно?

– Ну, были небольшие проблемы.

– Остальные ребята не слишком стремились с вами общаться?

– Поначалу – нет.

– Нет. Наверное, говорили, что вы сперва должны как-то себя зарекомендовать, чем-то отличиться, заслужить их уважение. Я прав, Мэтью?

– Ну, в общем, да.

– Совершить поступок. Подвиг. Так они это называли?

Паренек кивнул.

– Ну и в чем же состоял это самый подвиг, а, Мэтью?

– Мы должны были пробраться в кабинет директора школы, кое-что там взять, показать им и вернуть на место.

– И это «кое-что», Мэтью, было не чем иным, как пресс-папье, я угадал? Довольно увесистая вещица.

– Подождите, не отвечайте на этот вопрос, Мэтью, – перебил их судья. – Откуда вы взяли эту информацию, мистер Ламберт?

– Из письма директора школы, посланного отцу Томаса Робинсона вскоре после случившегося, ваша честь. Могу позже представить это вещественное доказательство, если свидетель станет отрицать.

– Но какое отношение имеет это к нашему процессу?

– Это имеет прямое отношение к надежности показаний нашего свидетеля, ваша честь.

– Хорошо. Только прошу, все же не слишком отклоняйтесь от темы, мистер Ламберт. И не забывайте о возрасте свидетеля. Я не потерплю давления на несовершеннолетнего.

– Я и не думал оказывать на него давления, ваша честь.

– Хорошо, однако помните об этом. Не слишком увлекайтесь. А теперь, Мэтью, отвечайте. Мистер Ламберт спрашивал вас о пресс-папье.

– Да, это было пресс-папье, – ответил паренек.

– Вы взяли его из кабинета, Мэтью? – спросил Ламберт.

– Нет, сэр, не я. Том.

– Понятно. Примерно та же ситуация, что и в Лондоне. А вы чем занимались?

– Стоял на шухере, пока он заходил в кабинет. А тут, как назло, проходит мимо секретарша директора. И спрашивает, что это я здесь делаю.

– Не иначе, как миссис Брэдшо?

Мэтью кивнул. Он перестал нервно сглатывать слюну и снова заговорил торопливо, точно наверстывая упущенное. Точно хотел поскорее избавиться от постыдных воспоминаний тех дней.

– Она спросила, что это я здесь делаю, и я сказал, что дожидаюсь Старину Чердачника. Хочу с ним поговорить.

– Кто такой Старина Чердачник?

– Ой, извиняюсь. Директора. Просто у него такое прозвище.

– А настоящее имя мистер Лофтхаус[4]. Я прав?

– Да. К тому же он такой высоченный… – Тут Мэтью не сдержался и захихикал.

– Так получается, вы солгали миссис Брэдшо, сказав, что дожидаетесь там директора. Вы это признаете?

Мальчик кивнул.

– Так это, да или нет, Мэтью? Произнесите вслух, для записи. Ибо магнитофон еще не научился записывать, а затем воспроизводить кивки.

– Да.

– Благодарю вас. И что же сделала миссис Брэдшо, когда вы выдали ей этот лживый ответ?

– Она мне не поверила. Уж не знаю, почему.

– Возможно, потому, что вы не слишком умелый лжец, Мэтью.

– Мистер Ламберт, – сурово заметил судья. – Я ведь вас уже предупреждал. Дайте свидетелю возможность спокойно излагать события, не перебивайте его. Можете продолжать, Мэтью. Расскажите нам, что сделала миссис Брэдшо.

– Она вошла в кабинет, увидела там Тома и тут же позвала директора. А он заставил нас вывернуть карманы, ну и нашел это самое пресс-папье. Оно была в кармане у Тома.

– Так получается, он его украл? – спросил Майлз.

– Да нет. Мы же собирались потом его вернуть. Я ведь уже говорил, – обиженным тоном заметил Мэтью. – И Чердачник, он нам поверил. И поэтому только написал родителям, а из школы исключать не стал. Вообще он очень даже неплохой человек, сэр.

– Да уж, определенно, – согласился с ним Майлз. – А теперь я задам вам еще несколько вопросов, Мэтью. И первым будет следующий. Вы обсуждали с Томасом Робинсоном ваши показания в суде?

– Ну, об этом деле в школе вообще много говорили. Все говорили.