Последний свидетель

А чуть позже у него просто не было выбора, кроме как опрометью промчаться вдоль дома в свете уличного фонаря. Оказавшись на крыльце перед входной дверью, он дрожащей рукой вставил ключ в замок и прислушался. Полная тишина. Просто удивительно, его вроде бы никто не заметил.

Томас запер за собой дверь и какое-то время стоял в темном холле, пытаясь побороть вновь охватившую его панику. Ноги казались ватными. Лишь позже он понял, что этот момент слабости и полной неподвижности спас его от разоблачения. Включенный в холле свет тут же выдал бы его присутствие, но Грета прошла через дверь в конце холла в спасительной для него темноте и ничего не заподозрила. И у Томаса было время, пока она поворачивала ключ в замке, вбежать в комнату, которую она использовала как офис. Дверь за собой он оставил полуоткрытой.

Вошел и увидел крохотные мигающие огоньки компьютеров и какой-то другой техники, но света они давали недостаточно. И Томас не видел, где здесь можно спрятаться, ну, разве что за шторами на высоких окнах. Двигался он медленно и осторожно, стараясь не наступить на какой-нибудь проводок, не врезаться в стол, стоявший посреди комнаты, его он запомнил еще с дневного посещения владений Греты. Казалось, с тех пор прошла целая вечность.

И вот, стоя у зашторенного окна офиса, он вдруг понял, что еще никогда в жизни не был так напуган. Встреча с парнями на улице стала неприятным потрясением, но сейчас он больше нервничал из-за странных слов Греты и невидимой второй персоны, находившейся в квартире подвального этажа, из-за близости этих людей и боязни, что в любой момент они могут его застукать.

В холле послышались шаги, и Томас бросился за штору и стоял неподвижно, прижавшись спиной к простенку между высокими окнами. И вот он услышал, как отворилась дверь и кто-то — судя по всему, это была Грета — включил свет. Шагов ее он не слышал, но знал, чувствовал: она стоит в дверях и оглядывает комнату. Чисто инстинктивно Томас отвернулся к окну и тут же прижал ладошку ко рту, чтоб не вскрикнуть от испуга. На улице, под фонарем, стоял спиной к дому какой-то мужчина. И Томас понял, нутром почувствовал: это тот самый человек, с которым недавно разговаривала Грета.

Мужчина в обтягивающих синих джинсах и белой рубашке без воротника. И еще на джинсах красовался кожаный ремень, широкий и черный, и Томас вдруг со всей ясностью представил, как человек этот снимает его с узких бедер и держит над головой, словно бич. Было нечто в его фигуре и позе, выдающее предрасположенность к насилию. Томас едва ли не физически ощущал силу и угрозу, исходившие от этого мужчины, пока тот стоял, слегка раскачиваясь на каблуках, точно боксер или танцор какой-то. Он также угадал в этом человеке способность на взрывную реакцию. Темные длинные волосы незнакомца были собраны в конский хвост. Если б не были собраны, Томас не разглядел бы шрам, что тянулся от правого уха вниз по толстой бычьей шее.

Томас так и похолодел от страха. Он не знал, как долго простоял за этой чертовой шторой, не отводя взгляд от незнакомца на улице. А тому стоило всего лишь повернуть голову, чтобы заметить его в окне. А там, по другую сторону шторы, Грета. В действительности прошло лишь несколько секунд, прежде чем она выключила свет и затворила за собой дверь, но юноше эти секунды показались вечностью. Он застыл, точно вкопанный, боясь пошевелиться, стараясь не дышать, и молился только об одном: чтоб мужчина со шрамом не обернулся. Но тот, к счастью, делать этого не стал.

Когда за Гретой затворилась дверь в полуподвальное помещение, Томас шагнул в комнату, и тяжелые шторы вновь сомкнулись за ним, отрезав свет уличного фонаря и стоявшего под ним мужчину.

Томас медленно на ощупь двинулся по комнате, погруженной во тьму. Шел, вытянув перед собой руки, чтоб не натолкнуться на препятствие, и чувствовал, как сильно они дрожат. И вот наконец нащупал дверной косяк, и ему уже не составляло труда выйти в холл.

Он был уже на полпути на второй этаж, как вдруг остановился у двери в мамину спальню. Он слышал ровное ее дыхание, но заходить не стал. Совсем недавно он любил пробраться к ней в постель и пристроиться рядом, ища защиты от штормов Суффолка, но теперь все изменилось. Он находился в Лондоне и уже не был прежним маленьким испуганным мальчиком, вопреки всем насмешливым высказываниям Греты.

Томас вытер слезы и еще крепче ухватился за перила. Поднявшись к себе на второй этаж, он умылся и лег в постель. Но сон еще долго не приходил. Он даже слышал, как колокола церкви Святого Луки пробили три, и только после этого забылся тревожным сном. Во сне он видел лица за окном, чьи-то руки, одергивающие тяжелую штору.

ГЛАВА 10