Последний свидетель

Проснулся Томас в десять утра. Комнату заливал яркий солнечный свет. Секунду-другую он никак не мог сообразить, где находится. За окном спальни не было знакомых деревьев, которые он привык видеть во Флайте. Виднелись лишь крыши соседских домов, какие-то башни и высокие шпили в отдалении. И еще через открытое окно в комнату проникал бесконечный шум дорожного движения. Лондон уже давным-давно проснулся.

После завтрака он пошел к реке прогуляться. Тротуары просто кишели людьми, и на набережной ему пришлось ждать минуты две или три, пока на переходе загорится зеленый свет. Поток легковушек и грузовиков казался просто нескончаемым. Но вот наконец все они остановились, и он смог перейти улицу и попасть на Альберт-Бридж. Висячий мост и днем оказался не менее красивым, чем ночью, с гирляндами мигающих лампочек. Позолоченные амбразуры в белоснежных башенках, над головой воздушное сплетение легких металлических конструкций. Томас стоял в самом центре моста, облокотившись на парапет, и смотрел, как пляшут на воде солнечные зайчики, затем перевел взгляд на восток, туда, где находились Вестминстерское аббатство и Тауэр, но эти достопримечательности были скрыты за поворотом реки. Внезапно при виде простершегося вокруг огромного и величественного города его охватило возбуждение. Казалось, что события ночи имели место не здесь, а где-то совсем в другой стране. По мосту проезжали дети на велосипедах, они стремились попасть в парк Бэттерси, невозможно было даже представить, что на этих солнечных оживленных улицах человек мог испытать такой страх.

Вернувшись к дому, Томас остановился перед ограждением, отделявшим полуподвальное помещение, и глянул вниз. Занавески на окнах Греты были раздернуты, за стеклами ни признака жизни. Минуты через две он собрался с духом, спустился по ступеням и заглянул в одно из окон. Все в точности так же, как было накануне днем. Никаких стаканов на столе, ни бумаг, ни одного следа, указывающего на то, что ночью там кто-то побывал.

Мама к приходу Томаса уже проснулась, сидела за дубовым бюро в кабинете и писала письма. Подняла глаза, увидела сына и улыбнулась.

— Привет, Том. Как спалось?

— Да вроде бы нормально.

Томаса удивил мамин вопрос, и солгал он почти автоматически, даже не думая. Он уже успел возненавидеть себя за то, что прошлой осенью рассказал маме о том, как Грета примеряла ее платья. Ничего хорошего из этого не вышло, и теперь он не собирался сознаваться в том, что подглядывал и подслушивал.

А что касается встречи с теми двумя парнями, то он сам виноват, нечего было шляться по улицам в столь поздний час. И об этом тоже маме рассказывать не стоит, она только расстроится. Так что забыли, проехали.

— Вроде бы? — леди Энн удивленно приподняла бровь.

— Да нет, спал я просто прекрасно. Почему спрашиваешь? Ты-то сама как спала?

— Как убитая. Но ты же знаешь, я принимаю снотворное. Спрашиваю просто потому, что под глазами у тебя темные круги.

Томас покосился в зеркало, висевшее над камином. Мама права. Выглядит он просто ужасно.

— Наверное, дурные сны снились. — Он выдавил полуулыбку.

— Помнишь, какие именно?

— Нет. Забыл.

На сей раз Томас солгал уже сознательно. Он вовсе не собирался рассказывать маме о том неприличном, чудовищном сне, хотя помнил его в деталях и даже красках. Все, до мельчайших подробностей.

— Что за допрос ты устроила, мам? — недовольно пробормотал он.

— Прости. Просто ты выглядишь… как-то странно. Прямо сам не свой. Эти жуткие темные круги под глазами, а щеки красные, как свекла. Уж не заболел ли, сынок? Может, у тебя температура?

— Да нет. Я в полном порядке и абсолютно здоров. Если будешь мучить меня и дальше, уйду на улицу и не вернусь.

— Не надо. Я заказала столик в ресторане на ленч. Скоро уже выходить, так что пойду наверх и переоденусь.

Томас продолжал стоять в дверях, глубоко засунув руки в карманы. Вид у него был раздраженный и недовольный.

— Ну, будет тебе, Том, — извиняющимся тоном протянула леди Энн. — Прости, если обидела. Погоди-ка, хочу тебе кое-что показать. Иди сюда.

Томас подошел к бюро, за которым сидела мама.

— Ну, не смотри таким букой. Не стану показывать, если тебе неинтересно. Это секрет, большой секрет.

— О чем это ты?

— Так тебе хотелось бы знать?

— Давай, мам. Не томи душу, говори. Ты же знаешь, я просто обожаю разные тайны.

— Так и быть. Но только смотри, чтоб никому ни слова. Отец огорчится, если узнает, что я тебе сказала.

— Сказала что?

— О ящике. Ящике письменного стола. Подойди сюда, посмотри. Сейчас покажу, как он устроен.

Томас подошел и смотрел матери через плечо. Она протянула руку. И Томас увидел два ряда маленьких ящичков, расположенных в углублении в центре. Он затаил дыхание и не сводил с матери глаз. А леди Энн осторожно надавила на две крохотные медные кнопки, что находились на нижних ящичках по обе стороны от углубления, и тут послышался тихий щелчок, деревянная панель откинулась, и взору предстало еще одно углубление. Маленький тайник.

— Но там пусто, — разочарованно протянул Томас.

— Не в том дело, глупыш. Важен сам механизм. Смотри, как он умно устроен.