Последний танец Кривой белки (СИ)

- Ой, этого добра здесь полно. В озерах окунь да щука. В большом озере чебак да язь с окунем, щукой, в малом окунь, но, в основном, щука. Оно глубже, там и язь зимует. А речка эта местами дышит зимой. Или из-за родников сильных, или из-за газа местами не замерзает. Но нефтяного пятна на них ни разу не видел.

А там, где мы жить будем, сухим летом, да ранней осенью медведь промышляет. Рядом с малым озером ручей глубокий, метра под три-четыре местами, так в нем таймень ходит. Ханты говорят, когда в ручье вода по колено, медведь рыбу ловит и кушает. А когда мокрое лето, как нынче, то медведь знает, что река глубокая и рыбы ему не поймать. Так косолапый ягодой кормится, корнями, и оленем. Умное животное.

- А олан?

- Что олень? - не понял Михаила Виктор. - А-а, олень. Так, он к Тишке пошел. Там у него стадо. Там оно перемешано с диким оленем. Он их смешивает, - глубоко вздохнул Виктор. - Вот такие вот дела. У дикого оленя рога красивые, а у домашнего - и смотреть не на что. Так вот, у Тишки у всех оленей рога красивые. Что дикие, что домашние, все к нему идут. То Хромая Белка ему помогает и старик-филин. Может, еще кто. Тишка оленя бьет не при стаде, а заводит его, просит сына Нуми-Торума, Нёр-ойка - покровителя оленьих стад, чтобы забрал его душу к себе, в свои стада.

- Ка-ка?

- Мишенька, не знаю, сказка это или нет. Но этой ночью к тебе шаман приходил?

- Нат, - замотал головой Михаил.

- Вот, как. А ко мне он приходил, орлом был, носил меня над тайгой.

- У меня балка бала.

- Хм, - улыбнулся Виктор, - а говоришь никто не приходил. Это, значит, к тебе приходил сам Хромая Белка. Вот, что у ханты, что у манси, здесь их мир. Здорово, если они разрешат и нам его увидеть. Нуми-Торум - это у них здесь старший повелитель. Дальше рассказывать тебе?

- Д-та, - ежась от холода, прошептал Михаил. - У Нуми-Торума есть дети. Старший из сыновей его Полум-Торум ведает всей рыбой и зверьми. Второго сына зовут Мир-суснэ-хум, он - "Небесный надзиратель", он смотрит, как ведут себя братья - люди.

Третий сын Нуми-Торума Аутья-отыр, он похож на щуку и живёт в Оби. Четвертый сын Нуми-Торума Нёр-ойка, он - покровитель оленей. О нем я тебе уже говорил.

Так, что тебе сказал Хромая белка? - заглянул в глаза Михаила Муравьев.

- Каза, ска-за, сказа, а, - прикусил нижнюю губу Степнов. - Хоросо.

- Ну, и добре, зачит, поможет.

- А ка-а-за ч-ч-ч.

- Стоп, - поднял руку Виктор и посмотрел в небо. - Какая красота, Мишенька. Так, что он сказал?

- Яшка иди, - и проглотив слюну, без ошибок произнес, - сам меня позовет.

- Вот, видишь, Мишенька, говоришь уже без запинки, не как вчера. Помогать тебе начал Хромая Белка. А, вот, и Яшка к нам идет, - встал Виктор в полный рост и, смотря в болото, замахал кому-то рукой, громко закричав, - Яша, ты ли это?

- Оу-уя, я-яо-о, - то ли эхо, то ли кто-то ответил Муравьеву.

- Он, он! - разулыбался Виктор, показывая Михаилу куда-то вдаль. - Не видишь? А, вон, олень идет, метров триста отсюда.

Михаил встал и стал всматриваться.

- Вот там серая полоса, видишь? А справа от нее серое пятнышко удаляется. Видишь? Да, не торопись бежать глазами, медленно их веди. Вон туда смотри, не своди с того места глаз, а приметишь, что оно, то пятнышко, дальше и дальше от полосы отходит. Это - он, Яшка Рыскин. Если бы звучало ы-ы-ы, то значит Тишка, а если я-я-я, то Яшка. Через три-четыре часа будет здесь, а, может, и больше. Высохнуть успеешь.

- Так, т-тыриста метра? - не понял Степнов, почему так долго это небольшое расстояние будет идти к ним Яшка.

- Так, я же тебе говорил, что река петляет. А он нас на олене встречает, на санях. Олень Ойка у него умный, как человек, знает, что Тишка плавать не умеет и поэтому воду обходит.

- Ойка?

- Старик. Старик, значит.

-2 -

Ошибся Виктор, не Ойка звали оленя Яшки Рыскина, а Ойёшка, может, Алешка. Михаил хотел расспросить Яшку, как звали олешку, да заикаться стал, а потом и сам понял, что у оленя не было никакой клички, беззубый Яшка так всех оленей называл - Ойёшка.

Роста Яшка был небольшого, по грудь Мишке. И не спокойный. Как заводная мышка крутится, крутится, никак не угомонится, что-то ищет, что-то укладывает, не поймешь, что делает и зачем. Да, еще и что-то говорит, только что, не расслышать, себе в бороду говорит: тр-р-р-р. Вот, поэтому и прозвал его про себя Михаил заводной мышкой. Ее заведешь ключиком, вот она и бегает туда-сюда и тарахтит, тарахтит.

Наконец, Яшка угомонился, сел в нарты, уложил рядом с собой рюкзаки Степнова с Муравьевым и, ударив хореем (палкой) по крупу оленя, поехал назад, по болоту, откуда пришел к ним. А Виктор с Михаилом, оставили у себя только ружья и пошли за Яшкой пешком. А хант быстро не едет. Пройдет со своим олешком минут пять, остановится, поджидает гостей. Потом снова как закричит: "Ку-у-у, ку-у-у" и поедет дальше. Но Михаилу некогда следить за Яшкой с оленем, они идут вдогонку по оставленному нартами следу. Купаться в холодной воде, у Михаила больше охоты нет. Виктору тоже. Да, и идти стараются быстро. До ночи осталось всего несколько часов.