Последний танец Марии Стюарт

Мощные стены высоко поднимались вокруг двора, почти закрывая дневной свет. Замок стоял здесь со времен Вильгельма Завоевателя и, казалось, сосредоточил в себе роковые судьбы каждой эпохи. Теперь здесь находилась государственная тюрьма. Некогда он принадлежал Давиду Шотландскому, но уже давно был завоеван Плантагенетами, которые разыгрывали здесь свои маленькие трагедии. Ричард Плантагенет, граф Кембриджский, был обезглавлен здесь за попытку заговора против Генриха V; здесь родился Ричард III, а Эдвард Куртнэ, граф Девонширский, находился здесь в заключении. Генрих VIII попытался сослать сюда Екатерину Арагонскую, но она отказалась.

Мария вышла во двор. Она могла видеть, что в замке есть большой зал, а также часовня, стоявшая возле одного из зданий. В северо-западном углу возвышалась восьмиугольная башня, куда ее направили под конвоем. Не было никакого официального приема и даже приветствия от кастеляна, кем бы он ни был.

Она с трудом поднялась по лестнице, останавливаясь на каждой пятой или шестой ступени. Старинная каменная лестница была плохо освещена, и ступени истерлись посередине от бесчисленных ног, ступавших по ним. Наконец она вышла на площадку этажа.

– Башня ваша, – сказал Горджес. – На этом этаже есть две комнаты, и еще две этажом выше.

Мария обвела взглядом почти пустую комнату. Ее длина не превышала шестнадцати футов; другая «комната» была лишь крошечной кладовой.

– Благодарю вас, – наконец сказала она. – Сюда доставят мою мебель… то, что осталось от нее?

– Да, вещи скоро прибудут.

Когда они ушли, хлопнув дверью, Мария осталась стоять посреди комнаты, дрожа от холода. В таких местах совершались политические убийства, столь многочисленные в истории Англии: удушение маленьких принцев в Тауэре, чудовищная смерть Эдуарда II от раскаленной кочерги в замке Беркли и тайное убийство Ричарда II в замке Понтефракт. Кто убил этих королей? Другие короли, которым они мешали.

«Неужели они хотят убить меня здесь? – безмолвно вскричала она. – О Боже, упаси меня от тайного убийства! Тогда я не смогу почтить Тебя и оставить завещание для потомков. Но именно этого хотят избежать англичане…»

Она содрогнулась и опустилась на табурет в темной холодной комнате.

* * *

Через несколько дней поредевшая свита присоединилась к ней вместе с остатками мебели. Ее аналой, переносной алтарь и старое распятие были установлены в импровизированной молельне. Немногочисленные личные вещи, в том числе миниатюры членов ее семьи и драгоценные старые письма, пережившие обыск, появились как друзья, готовые утешить ее.

Ее двор теперь стал совсем маленьким: Джейн Кеннеди, Элизабет и Барбара Керл, Жиль Мобрэй, ее главный эконом Эндрю Мелвилл, Бастиан Паже и его жена, Уилл Дуглас, ее старый портной Бальтазар, не менее старый камердинер Дидье, врач Бургойн, аптекарь Жак Жерве, хирург Пьер Гурион и отец Депре. Все ее «уличные слуги», в том числе конюхи и кучер, были уволены. Она больше не могла выходить на улицу.

Все эти люди теснились в комнатах восьмиугольной башни; некоторые из наиболее смелых слуг попытались исследовать другие помещения замка и сообщили, что на другой стороне двора есть много пустых покоев.

– Вот в чем дело. – Мария поняла, что это значит. – Они предназначены для тех, кто приедет судить меня.

Через неделю после ее прибытия Паулет вошел в комнату.

– Мадам, теперь вам придется ответить за ваши злодеяния, – с торжествующим видом произнес он. – Вы предстанете перед нашими лордами, которые допросят вас. Заранее советую раскаяться в ваших преступлениях и попросить прощения до официального приговора.

Мария смотрела на него, чрезвычайно довольного собой. Сама она осталась сидеть.

– Вы относитесь ко мне, как к ребенку, который должен признаться родителям в своих шалостях, чтобы его не отшлепали, – сказала она. – Мне не в чем признаваться.

У него отвисла челюсть, а лицо исказилось от гнева.

– Да вы…

– Будучи грешницей, я действительно виновата в том, что часто оскорбляла своего Творца, и я молю Его о прощении, – перебила она. – Но как королева я не испытываю никакой вины, за которую могла бы держать ответ перед кем-либо на этой земле.

– Королева! – фыркнул он.

– Поскольку я никого не оскорбляла, то не собираюсь просить прощения; я не ищу его и не приму от кого-либо из живущих.

Он сердито покачал головой:

– Гордыня, мадам, гордыня! Вы утопаете в гордыне!

После его ухода Джейн обратилась к ней.

– Боюсь, вас заставят дорого заплатить за эти слова, – сказала она.

– Мои слова теперь не имеют никакого значения. «Акт о безопасности королевы» с самого начала был предназначен для того, чтобы погубить меня. В самом деле они не имеют законного права допрашивать или судить меня. Но они держат мое тело в заключении и так или иначе покарают его.