Последний танец Марии Стюарт

– Так и было нужно. Мне бы хотелось, чтобы Елизавета сама услышала мои слова вместо искаженного повторения.

– Они вели себя очень грубо.

– Да, как и предполагалось. Ты же понимаешь, Джейн, что они не позволят мне остаться в живых. Я знаю это и готова к этому. – Мария со вздохом откинула голову, и Джейн положила ей на лоб согревающую повязку. – Молюсь о том, чтобы мужество не изменило мне. Легко быть храброй в своих покоях; каждый человек герой, когда смотрит в зеркало.

– Значит, вы придете на суд? – Джейн принялась массировать ей голову, чтобы тепло лучше проникало внутрь.

– Да. Но не по требованию закона, а из высших соображений. Я должна наконец высказаться; я не собираюсь молча ложиться в могилу, которую они приготовили для меня. – Она снова вздохнула. – Мое мужество всегда имело физическую сторону – бежать, скакать, сражаться. Такое мужество приходит от гнева и горячей крови. Здесь требуется мужество иного рода. Умоляю тебя, что бы ни случилось, расскажи мою историю, когда покинешь это место. Не дай моим словам и поступкам сгинуть бесследно.

Джейн содрогнулась:

– Не хочу даже думать об этом. Вы так спокойно говорите о своей смерти!

– Единственный раз в жизни я могу предвидеть будущее. Я знаю, они хотят окружить меня стеной молчания, и намерена воспрепятствовать этому. Я происхожу из старинного и почетного рода, поэтому моя смерть должна быть достойна моей крови.

«Даже если я не всегда жила так, чтобы быть достойной ее», – добавила она про себя.

Вечером перед судом Мария провела целый час в молитвах, а потом послала за отцом Депре. Когда пришел старый священник, она взяла его за руку и отвела в один из крошечных альковов.

– Благословите меня, – попросила она. – Укрепите мои силы для завтрашнего дня.

– Хорошо, – ответил он. – Не беспокойтесь о том, что вы скажете или не скажете. Поверьте, в нужный момент слова придут к вам.

– Я боюсь. – Ее руки были холодными, и она знала, что проведет эту ночь без сна. – Боюсь, что меня заставят предать себя, мою веру и королевскую кровь. Ведь на самом деле меня обвиняют именно в этом. – Она дрожала всем телом. – Именно эти вещи нестерпимы для них! И я буду одна перед множеством обвинителей.

– Не одна, – возразил священник. – Он будет там, рядом с вами.

– Если бы я на самом деле могла опереться на Него… Мне хочется, чтобы там было нечто вещественное. – Она стиснула руки и вонзила ногти в ладони, как будто хотела привыкнуть к боли. – О, отец, я совершала такие ошибки! Однако каждый мой выбор был сделан с лучшими намерениями. Я руководствовалась ограниченными знаниями, которые имела в то время. Я знала, что мне следует выйти замуж, и полюбила Дарнли, в чьих жилах текла королевская кровь, что делало его приемлемым для шотландских дворян. На бумаге он выглядел идеальным мужем, но я ничего не знала о нем…

– Это в прошлом, – твердо сказал Депре. – Ни один человек не может стать Богом и заглянуть в будущее или в сердце другого человека. Простите себя, как Бог простил вас, и не забудьте, что из-за этого «греха» на свет появился Яков, который когда-нибудь объединит два королевства. Предоставьте такие вещи Господу.

Той ночью Мария лежала без сна и в то же время боялась, что ее разум помрачится от усталости.

Золотистый солнечный свет сочился через крошечные окна утром пятнадцатого сентября, когда Мария одевалась перед судебным слушанием. Она немного нервничала, но больше не боялась; казалось, все уже произошло и лишь повторится перед нею в зале суда. Она не боялась испортить то, что уже вошло в историю, но ей было интересно узнать, что это такое.

Суд должен был проходить в просторных покоях над большим залом. С утра ее ноги сильно распухли и онемели, что было дополнительным неудобством. Это означало, что ей придется опираться на двух сопровождающих, как на костыли, – такой выход едва ли можно было назвать подобающим для королевы. Но это тоже уже было написано в книге ее судьбы. Она выбрала Мелвилла и Бургойна и медленно направилась в зал вместе с ними между двух рядов стражников с алебардами.

Перед ней, на протяжении семидесяти футов до самого конца длинного зала, восседали ее судьи. Две длинные скамьи были установлены вдоль стен, а в центре стоял небольшой стол, вокруг которого расселись судебные чиновники английской короны; два прямоугольника, внешний и внутренний, были заполнены людьми. Мария была единственной женщиной в этом зале. Когда она вошла, сорок четыре лица повернулись к ней. Она неторопливо пересчитала их, как будто для того, чтобы успокоиться.

«По одному на каждый год моей жизни, – подумала она. – Есть ли в этом некий умысел или это знак от Него, напоминающий о порядке, который превыше всех законов и установлений?»

Наступила тишина; мужчины смотрели на нее, пожирая глазами легендарную «Змею, пригретую на груди королевы Англии». Лишь немногие из присутствующих видели ее за все годы, пока она находилась среди них; пожалуй, они скорее могли бы встретиться с призраком.