Читаем Последний торпедоносец полностью

Последний торпедоносец

— Дед Трофим умер. Утром. Я прихожу — а он лежит на постели. Мёртвый. Вот так.

И заплакал.

* * *

Игорь никогда бы не смог и подумать, что на похороны угрюмого полуспятившего старика соберётся столько народу.

Пришла вся станица. Казаки выстроили почётный караул, и гулко бухал салют из охотничьих полуавтоматов. Приехали люди из других деревень и станиц по побережью. Собралось столько народу, что Игорь и к гробу-то толком подойти не смог, да и не очень огорчался. Он не хотел видеть мертвого. Смешно, но не хотел.

Говорили. Говорили коротко и некрасиво, но Игорь вдруг понял, что в этой некрасивости — искренность. Оказывается, старика знали и любили на всём побережье. Никто не вспоминал, что Трофим Кротких был юнгой на торпедном катере, и Игорь сперва обиделся, но потом понял, что всё вот это — это и есть память о том. И флаг Кубанского войска на гробе. И караул. И салют. И люди вокруг.

А когда оркестр вдруг взвыл тяжёлый похоронный марш, и Игорь поморщился — около гроба неожиданно оказался Денис. Что-то сказал атаману, Иргаш повелительно махнул рукой, марш оборвался. И его сменил голос Дениса, далеко разносившийся над толпой. Игорь вскинул голову и сжал руку Наташки, стоявшей рядом.

Денис пел. И это была не похоронная, хотя и суровая песня…

— От героев былых времёнНе осталось порой имён.Те, кто приняли смертный бой,Стали просто землёй и травой…

Его слушали молча. И Игорь лишь стиснул зубы, когда Денис допевал:

— …Этот взгляд — словно высший судДля ребят, что сейчас растут!И мальчишкам нельзяНи предать, ни обмануть,ни с пути свернуть…

* * *

— Это отец у него в доме нашёл, — сказала Танька, поглядев на остальных своими странно-жутковатыми глазами. — И говорит: «Денису вашему отдай.»

Она тряхнула руками и с силой растянула на них большое полотнище военно-морского флага. Старого флага: с синей полосой внизу, звездой, серпом и молотом. Флаг был со складками от долгого лежания.

— Ему не нравился наш флаг, — сказал Денис и вздохнул. — Свастика не нравилась, это и понятно… — он принял из рук Таньки старый шёлк. — Что с ним делать? Это же… тоже боевой. Не на стенку же.

За накрытым в эллинге столом воцарилась угрюмая тишина. Денис раскинул флаг по спинке дивана, сел рядом. Потом вдруг ожесточённо сказал:

— Я ненавижу слово «был»! Это так Розенбаум поёт. Я ненавижу слово «был», честное слово. Был дед Трофим. Был Советский Союз. Был Черноморский флот. Была наша победа. А что есть? Что есть, ребята?!