Последний торпедоносец

— Званко, — тоже пожал руку «обычный, как разношенная кроссовка». Имя, вот что у него оказалось необычным. Впрочем, у черноволосого красавчика оно тоже было ого:

— Генчо, — назвался он.

— Татьяна, — представилась Наташкина собеседница. И Игорь увидел, что не так с её глазами — у них был кошачий разрез, вертикальный! Мороз по коже…

— Зоя, — наклонила голову гитаристка. И посмотрела на похожего на неё мальчишку. Тот тоже кивнул:

— Николай.

Оставался рыжеватый певец.

— Денис, — сказал он. И улыбнулся, поворачиваясь к черноволосому: — Шашлык готов?

* * *

— Белая гвардия. Белый снег. Белая музыка революций.
Белая женщина. Нервный смех. Белого платья слегка коснуться.
Белой рукой распахнуть окно, белого света в нём не видя…
Белое выпить до дна вино, в красную улицу в белом выйти…

Странная была песня. Грустная-грустная. Но Николай пел её так, словно… Нет, Игорь не мог найти слов. Да и не искал. Он просто сидел, поставив подбородок на сцепленные в замок руки (локти — на коленях) и смотрел, как искры улетают, улетают куда-то и становятся звёздами… А потом вздрогнул — Николая перебила Зоя:

— Когда ты вернёшься — всё будет иначе,
И нам бы узнать друг друга…
Когда ты вернёшься — а я не жена
И даже не подруга…

Когда ты вернёшься ко мне,
Так безумно тебя любившей в прошлом…
Когда ты вернёшься — увидишь, что жребий
Давно и не нами брошен…

Но почему так грустно?! Игорь вздрогнул — Наташка привалилась к плечу, как будто делала это сто раз до этого вечера…

— Сизые сумерки прошлых лет робко крадутся по переулкам… — пел Николай: —
В этом окне еле брезжит свет, ноты истрёпаны, звуки гулки…
Тонкие пальцы срывают аккорд — нам не простят безрассудного дара…
Бьются в решётку стальных ворот пять океанов земного шара…

Красный трамвай простучал в ночи. Красный закат догорел в бокале.
Красные-красные кумачи с красных деревьев на землю упали…

…— Я не ждала тебя в октябре

,-перебила его Зоя:

— Виделись сны, я листала сонник…
Красные лошади на заре били копытами о подоконник…

Когда ты вернёшься — всё будет иначе,

И нам бы узнать друг друга…
Когда ты вернёшься — а я не жена

И даже не подруга…
Когда ты вернёшься —

Вернёшься в наш город обетованный…

Когда ты вернёшься —
Такой невозможный и такой желанный…

— Спасибо, Зой, — почему-то сказал Денис. — Ого, скоро полночь… Ну что, ещё посидим или пошли?

— Можно и пойти… — лениво сказал Сенька.

— Искупаемся давайте, — предложила Наташка. — А потом пойдём.

Предложение вызвало общее оживление. Посбрасывав весьма лёгкую одежду, все без лишних разговоров устремились в воду.