Последний трюк каскадера

- Алло, Гарнье?.. Я только что из замка. Видел молодого Монтано. Вообрази - не геркулес. Как раз наоборот. Довольно красивый малый, только в веснушках. Не люблю таких. К тому же агрессивный! Но это как раз можно понять. Само собой, из него ничего не выудишь. Отношения со стариком самые что ни на есть отвратительные. Королева-мать неописуема. Расскажу при встрече. В общем, сумасшедший дом. Завтра свяжись с налоговой администрацией, выведай о состоянии Фромана. Затем постарайся узнать, чем он вчера занимался. Он не завтракал и не обедал дома. Узнай, где он был. Я займусь бывшей горничной и нотариусом. Жду заключения криминалиста и судебно-медицинской экспертизы. Уверен: самоубийство они подтвердят! Но у меня куча самоубийств, которые, быть может, вовсе не самоубийства. Я не хочу, чтобы на этот раз меня услали к черту на рога в Финистер или Канталь (2).

Представляю, как в понедельник утром в полиции комиссар читает газеты. Кабинет как кабинет - видел не раз. Дым столбом, пепельницы набиты окурками, за матовыми стеклами дверей снуют фигуры, где-то надрываются телефоны. Дрё просматривает статьи, красным карандашом помечает фразы, качает головой: необъяснимое исчезновение... Следствие продолжается... Президент Фроман - один из тех незаменимых людей...

Стучат. Входит инспектор Гарнье, вечно деятельный, суетливый, нос по ветру, крутится, как пес под ногами.

- Патрон, взгляните - результаты вскрытия.

- Будь другом, избавь меня от этой трупной литературы. Изложи сам покороче.

- Проще простого. Пуля пробила сердце. Смерть мгновенная. Выстрел был сделан с близкого расстояния. Жилет и рубашка прожжены.

- А как насчет болезней?

- Ничего. Крепкий тип. Износу не было. Вас это беспокоит, патрон?

- Пожалуй, да.

Тишина. Гарнье шарит по карманам, выуживает помятую сигарету, закуривает. Комиссар подвигает поближе к нему листки бумаги, на которые сыплется пепел.

- Это из лаборатории. Ничего нового. Пуля револьверная. По всей вероятности, револьвер принадлежал Фроману со времен Сопротивления. Отпечатков пальцев много, но все - его собственные. Мы топчемся на месте.

Гарнье показывает газету, роняет несколько горящих крошек табака.

- Осторожно, - говорит Дрё. - Устроишь пожар. Езжай. Кстати, бесполезно допрашивать помощников Шамбона. Скорее, низший персонал... секретарш... Разузнай, о чем говорит народ. Меня это интересует в первую очередь. Потом разберемся. И не забудь о налогах. Я пытаюсь связаться с нотариусом, но линия занята.

- А кто нотариус?

- Мэтр Бертайон. Это имя записано в блокноте Фромана. Сегодня утром в одиннадцать он собирался встретиться с ним.

- Странное совпадение. Мне кажется, это дело...

Звонок прерывает разговор. Дрё берет трубку и передает параллельную Гарнье.

- Нотариус у телефона, - отвечает голос.

- Спасибо, Поль... Алло! Мэтр Бертайон?.. Это комиссар Дрё. Я по поводу кончины президента Фромана... Мне известно, что он собирался встретиться с вами сегодня утром. Не могли бы вы сказать, с какой целью?

- Это ужасно, - начинает нотариус. - Такой замечательный человек! Какая утрата для города!

Прикрывая рот рукой, Гарнье шепчет: "А ведь он серьезно!"

Дрё делает большие глаза и продолжает:

- Вам известно, мэтр, о чем он хотел с вами говорить?.. Это очень важно, и вы можете, не нарушая строгой профессиональной тайны, сообщить мне, имел ли визит президента Фромана отношение к его распоряжениям относительно завещания.

Нотариус колеблется.

- Я нарушаю правила, - замечает он. - Но совершенно конфиденциально, конечно, я могу сказать, что он намеревался изменить свое завещание.

- В каком духе?

- Этого я не знаю. Когда я спросил его, насколько дело срочное, он ответил: "Да, это по поводу моего завещания. Я хочу его иначе сформулировать". Вот и все. Он мне ничего не пояснил. Только записал нашу встречу на сегодня.

- Когда это было?

- В пятницу. Во второй половине дня.

- А на следующий день вечером он покончил с собой... Он был взволнован, разговаривая с вами?

- Нисколько. Но он был не из тех, кто дает волю своим чувствам.

- Как выглядит завещание?

- Все переходит его сестре и, следовательно, косвенным образом, его племяннику, господину де Шамбону. Но и своей молодой жене он оставил приличный капитал. Достаточный, чтобы жить на широкую ногу. Я не помню всех условий завещания, но могу вас заверить, что он распорядился всем с большой щедростью.

- Еще один вопрос, мэтр. Ходят слухи, что он переживал тяжелый момент.

- Ай, - шутит Гарнье. - Болезненный вопрос.

Нотариус пытается уклониться от ответа, кашляет, прочищает горло.

- Да, конечно... Но дела обстоят прекрасно. Он уже уволил персонал, но, может быть, и это еще не все... Господин де Шамбон проинформировал бы вас лучше меня.

- Ну что ж, благодарю вас, мэтр. Тело передано семье. Похороны состоятся, когда она пожелает.