Последний трюк

Приятно знать, что я хоть иногда поступаю правильно, даже если понятия не имею, почему и как.

Ториан повела нас вниз к следующему лестничному пролёту, а потом мы остановились, чтобы дать Шуджану перевести дыхание. Он опёрся рукой о золотую стену.

– С тобой всё в порядке? – спросил я.

Казалось, он не мог выговорить ни слова вслух.

«Я такой слабый, Келлен. Как будто я никогда не вырастал из младенца, а меня просто… вытянули».

Его ладонь соскользнула, и мне пришлось подхватить его на руки, чтобы он не упал с лестницы.

– Что с ним такое? – спросила Ториан.

– Он болен, – ответила Нифения.

Она открыла одну из книг, захваченных из комнаты Шуджана, на странице, на которой были изящные рисунки очертаний человеческого тела. Каждый рисунок окружали слои концентрических каракулей берабесской письменности и среди них – полдюжины сигилов. Мы с Нифенией их узнали.

– Я думаю, арканисты использовали смесь магии песка и крови, чтобы заставить Шуджана казаться взрослым, – сказала она, проводя пальцем по рядам символов. – Но это неестественно. Его тело не может такого выдержать.

Я наклонился ближе, пытаясь разобраться в запутанных знаках.

– Значит, все чудеса, которые он демонстрирует, его быстрый рост… всё это ослабляет его тело, делает больным.

Айшек обнюхал ноги мальчика, прежде чем рявкнуть что-то Рейчису.

– Ребёнок не болен, – сообщил мне белкокот. – Он умирает.

Я перевёл, сперва молча для Шуджана, а когда тот кивнул, – для остальных. Ториан покачала головой.

– В этом нет никакого смысла. Что хорошего, если умирающий Бог возглавит Берабеск? Сотни лет шесть религиозных сект, управляющих страной, ждали, когда их шестиликое божество наконец прибудет и откроет свой истинный облик раз и навсегда.

– А потом что? – спросила Нифения. – Одна секта оказывается права, а другие заблуждались? Поколения семейных традиций превратятся в дым в тот миг, когда шесть религий внезапно сделаются единственной. Люди объединятся, конечно, но нехотя и далеко не сразу.

Она повернулась ко мне.

– А если арканистам вообще не нужен был настоящий Бог?

Я перевёл взгляд на Шуджана, а тот в замешательстве уставился на меня. Несмотря на всю философию и мудрость, которыми его наделили учителя, несмотря на все чудеса, начертанные на его плоти арканистами, такого поворота его невинность не могла постичь.

– Бог, убитый врагами своего народа прежде, чем он смог явить ответ, который его последователи ожидали столетиями, объединил бы всех в новом святом деле. В отмщении.

«Я не понимаю, – молча сказал он мне. – Значит, я фальшивка?»

Правильные чувства, неправильное слово. Я заглушил свои мысли, чтобы скрыть от него правду.

Шуджан оттолкнулся от меня и раскинул руки. В тусклом свете лестничной клетки он засиял, как звезда, а на потолке над нами начали танцевать образы внутренних процессов в растениях, в животных, чистых элементов самой жизни.

«Разве это не чудо, Келлен? – спросил он. – Разве это всего-навсего трюк?»

– Какого демона он вытворяет? – яростно прошептала Ториан. – Пытается натравить на нас храмовую стражу?

– Дайте мне секунду, – сказал я и повернулся к Рейчису. – Не мог бы ты разведать и убедиться, что никто не сел нам незаметно на хвост?

Он фыркнул, затем встряхнулся, меняя цвет шерсти, чтобы она снова сделалась под стать золотым стенам вокруг. Не говоря ни слова, он взбежал по лестнице и вернулся в коридор.

Шуджан протянул руку и коснулся моего правого плеча. Я почувствовал тепло, которое постепенно уняло боль от одного из синяков, поставленных мне Ториан.

«Я могу исцелять больных и раненых. Разве это не чудо?»

Он убрал руку. Боль всё ещё не прошла, но меня ранили достаточно часто, чтобы я мог отличить зажившее место от того, которое просто онемело.

– Не знаю, – ответил я. Из-за страстного желания в его голосе мне захотелось найти способ убедить его в том, что я сам теперь считал неправдой.

– Может, божественность – не только сила или знание.

– Одних только слухов о Боге было бы недостаточно для тысяч визирей, возглавляющих шесть сект верующих, – произнесла Нифения.

Шуджан заговорил вслух, хотя с огромным трудом:

– Когда я впервые появился в башне, визири усомнились в цели моего прибытия. Однако в последующие месяцы я рос так неестественно быстро, что они сочли это первым чудом, предсказанным во всех шести кодексах: появится ребёнок, который не родился; он вырастет и станет мужчиной в первый год жизни.

Шуджан уставился на свои измождённые, длинные руки.

– Я просто кукла, сделанная из слишком маленького лоскутка?

Я всё ещё пытался придумать какой-нибудь обнадёживающий ответ, когда моё внимание привлекло нечто другое – книга, которую Нифения всё ещё держала в руках. Она была новее других, её страницы всё ещё хрустели, бумага не пожелтела от времени. Но что мне бросилось в глаза – необычное сочетание берабесских букв и символов джен-теп, нарисованных плавным изящным почерком. Сомневаюсь, что я бы их узнал, если бы не держал в кармане маленькую стопку из тринадцати раскрашенных карт. Я всё время носил их с собой, но не с какой-то определённой целью, а просто как память о матери.