Последний цветок. Повесть

          Рамир никогда здесь не был и никогда не видел Главу так близко. В редких случаях, когда властарикам втемяшивалось услышать что-то о состоянии рудников, он стоял, докладывая, в торце длинного заседательского стола напротив далеко сидящего Власта и не смел остановить на нём долгого назойливого взгляда. И вот сейчас предстояло увидеть совсем рядом. Рамир так волновался, что даже забыл о воскресшем мертвеце.

-------

          Всесильный демократический монарх, всегда единодушно и единогласно поддерживаемый в любых своих задумках всеми Советами, советиками и всякими мини- и микро-общественно-политическими говорильнями, сидел за большим столом, гладкая поверхность которого была уставлена разнообразными электронными носителями информации, и что-то считывал с экрана монитора. Когда бесправный подвластный приблизился к столу и приложил в рабском приветствии руку к груди, деммонарх оторвался от монитора и перевёл внимательный взгляд на блоху. Вообще-то в энтерийском обществе принято было приветствовать друг друга дружеским шлепком по плечу, и Рамир даже мысленно представил, как он сделал бы это, и тут же похолодел от страха, зная, что Власт умеет считывать мысли.

          - Мне нужна исчерпывающая информация о цезии и графите, - объяснил причину вызова властный экстрасенс, подтвердив тем самым первое предположение Микрара.

          Рамир начал лихорадочно перебирать в памяти всё, что удалось вспомнить под прессом требовательного взгляда спокойных и, как показалось, усталых светло-голубых глаз. Немного успокоившись и кое-как собравшись с мыслями, он коротко рассказал, где и какие руды добываются с этими минералами, какова их извлекаемость, масштабы добычи и потенциальные запасы, и завершил уверением в том, что запросы металлургов удовлетворяются полностью, а при необходимости добычу можно удвоить. Чуть помолчав, очевидно, укладывая информацию в перегруженный мозг, Власт поднялся.

          - Хорошо, - и, медленно передвигаясь, вышел из-за стола к геологу, хлопнул по плечу. – Садись, - предложил, указав на стул у стола, и сам замедленно присел рядом. – Ты хороший профессионал, и это меня радует.

          От неожиданной похвалы у Рамира посмуглели щёки. Он немного успокоился и даже попытался исподтишка разглядеть какие-нибудь приметы биодеталей тела вождя, но оно было скрыто плотным светлым комбинезоном, наглухо застёгнутым до подбородка. Такие комбинезоны носило большинство энтериков.

          - Я люблю своё дело, - промямлил неубедительно.

          - Ты чем-то сильно озабочен, - угадал Власт нервозное состояние парня, - чем-то кроме работы. Посвяти, может смогу помочь.

          «А что?» - подумал Рамир. – «Может, и вправду рассказать? Всё равно скоро все будут знать, что я – трус. Не отмажешься! Возьму и расскажу». И рассказал и о ромашке, и о стычке у скалы, и о дуэли, о велосипедистах и обидных криках. И стало легко и совсем спокойно.

          - Да-а, - промолвил раздумчиво Власт, - богато живёшь. Вспомни-ка, кто из хорошо знакомых был у колодца.

          Рамиру и вспоминать было нечего.

          - Микрар, наш биохимик и мой напарник по жилью, и Стерра, одна из ближайших приверженцев Аллара. Других не знаю.

          Власт сделал плавные полоборота туловищем, достал, потянувшись, микротелефон со стола, сказал в него:

          - Стерру, из ближайшего окружения лидера молодёжного движения, доставить немедленно. – Отложив телефон, так же плавно развернулся к Рамиру. – Есть что-нибудь ещё? – Тот, разглядывавший большие телеэкраны по обеим продольным стенам, на которых в ровных квадратах фиксировались постоянные наблюдения с наружных телекамер, развешанных по всему городу, неожиданно для себя приложил палец левой руки к бугорку под затылком. – Мешает? – Власт знал, о чём немая речь. Обладатель чипа слегка помялся.

          - Да нет, сегодня только обнаружил.

          - Тогда в чём претензии?

          И опять меченый замялся.

          - Да, в общем, ни в чём, только неприятно, что за мной зачем-то следят, лишают свободы.

          Хозяин свобод улыбнулся.

          - А ты хорошо знаешь, что она такое? Для чего тебе она?

          И опять любитель свободы помялся и ответил неуверенно и запальчиво:

          - Как что? Свобода – это когда я как хочу, так и живу.

          Власт продолжал мягко улыбаться, доброжелательно светясь зрачками.

          - Ты крупно ошибаешься, мой друг. То, что ты называешь свободой, есть разрушительная анархия. А созидательная свобода предполагает ограничения собственными, общественными и государственными правилами, стимулирующими, как ни покажется странным, творчество, и не мешающими свободе других.

          - Как сложно! – недовольно фыркнул анархист, застеснявшийся собственного слабоумия.

          - Что делать! – властный апологет свободы, загнавший её в жёсткие рамки, перестал улыбаться, а Рамир, вглядевшись, удивился, как густо покрывает его пожелтелое лицо сеть мелких морщин, оставляя нетронутыми только глазные впадины. – Надо как-то уживаться, чтобы выжить. Твой чип тебя никак не ограничивает в свободе, он только фиксирует частоту пульса и сердцебиение.

          - Зачем?