Последний тур. История первая. Дело чёрного старика

– Не поверят они ему. Наверняка уже поняли, что мы его вычислили, – Марго отрицательно покачала головой. – Нет, племяшка. Плохо всё это кончится. Я в этом деле тебе не помощница. Не по-моему всё это. Я этого делать не буду.

– Тётя Рита. Ты подумай, сколько денег в этой хате. Я свою долю отдам тебе.

– Если тебя повяжут, то никакой доли не будет.

– Хорошо. Моих денег у тебя много?

– Прилично. Если хочешь, можешь всё забрать.

– Не надо. Оставляй всё себе. Только одно условие. Ты помогаешь мне с этим делом. Последний раз. И все мои деньги – твои. Идёт?

Люба знала что говорила. Маргарита помешана на богатстве. Любина доля была солидной, и отказаться от неё Марго вряд ли смогла бы. Расчёт был верен. После недолгих раздумий Терёхина дала своё согласие.

– Только запомни, Люба, – Терёхина взяла племянницу за руку, – если тебя накроют, будет плохо.

– Я знаю.

– Ты ничего не знаешь. Статья серьёзная. Нас сдавать нельзя, иначе статья будет совсем другая. Это ещё не самое страшное. Самое страшное, что ты лишишься всего. Понимаешь? Всего. У тебя больше не будет работы, профессии, жилья, возможно даже здоровья. И когда ты выйдешь на свободу, у тебя не будет выбора. Тебе придётся воровать, чтобы жить. В твоём окружении не будет ни Лейсбурга, ни Кононенко, ни Забродского. Останется, пожалуй, только Богатько и блатные. Ну ещё возможно, этот твой Куприянов. Но только он уже будет по другую сторону. Кстати, ты так и не знаешь где он?

– Нет! Не знаю. И знать не хочу, – соврала Люба. – Он меня бросил. Я хочу его забыть.

– Твоё дело. А насчёт того, что я тебе сказала, подумай. Хорошо подумай.

Люба внимательно посмотрела в глаза тётушке. Да, она говорила правду. И она действительно хотела Любе добра. Хотя от денег не отказалась. Вот такая она, Маргарита Львовна.

1994 год. 30 июня. 22:40

– Дальше примерно понятно, – сделал заключение Василий. – Запустили через Сюню информацию. Богатько клюнул. Ты рассчитала верно. Конечно, не без везения, но ход был интересный. Неужели не боялась, что тебя при допросе раскусят?

– Нет. Не боялась.

– А как же с железным ящиком? Куда он делся? Квартиру же обыскивали.

– А ты знаешь про железный ящик?

– Знаю. Я про вас, старичок, всё знаю. Или почти всё. Так куда ты дела ящик?

– Когда обыскивали квартиру, ящика в ней уже не было. Кстати, квартиру обыскивал твой друг Виктор.

– Это я тоже знаю. Что странно. Как же он тебя не узнал?

– У меня всё было продумано. В коридоре не горела лампочка. Потом, когда я увидела, кто пришёл, сделала вид, что меня мутит. Ушла в ванную. Вышла с мокрым полотенцем на голове. Попробуй, пойми кто перед тобой. В общем, роль я сыграла на «Оскар».

– Как вынесла ящик?

– Честно говоря, я не хотела его забирать из квартиры. Но с тётей Ритой надо было расплачиваться. Поэтому потащила его. Благо он был не очень тяжёлый. У меня было время. Открыть его, как ты понимаешь, я не могла. Надо было от ящика избавиться. Избавиться быстро. Пока не поняли, что квартира обворована.

– И как ты это сделала?

– Я засорила канализацию. Бросила туда шарф. Когда на первом этаже пошло всё верхом, жильцы вызвали сантехников. Я, чуть раньше, вышла за бутылочкой и из таксофона позвонила Маргарите. Болотин заделался сантехником и пока те бегали по подвалу, он тихо в чемоданчике вынес его. А про то, что квартиру обнесли, узнали только через полтора суток. Так что, Василий Иванович. Ничего найти у меня не могли. Не было ничего.

– Да! – Василий достал очередную сигарету и, размышляя о чём-то, стал перекидывать её из руки в руку.

– Теперь ты понимаешь, – спросила Люба, – почему был такой большой перерыв. Да это вообще не перерыв. Если бы Богатько не повёл себя так нагло, то этой кражи не сучилось бы. Я представляю каким идиотом после этого выглядел этот напыщенный индюк.

– После этого случая даже Кононенко за него не вступился. Убрал его подальше. Наверное, до лучших времён. А теперь расскажи, когда ты пошла на первую свою кражу? – В этот момент Куприянов напоминал скорее корреспондента, а не сыщика.

– В августе семьдесят третьего.

– Пятого августа.

– Возможно пятого. Точно не вспомню. А вот квартиру хорошо помню. И журнал. Красивый американский журнал. Я не удержалась. Хотя Маргарита меня строго наставляла, что можно и нежно, а что нельзя. Потом я за это получила по полной.

– Это этот журнал я увидел у Валеры?

– Да, этот. Марго сказала его выкинуть, а я отдала Валере. Он в этом деле знал толк. Разве я могла предположить, что ты там появишься и так зацепишься за этот журнальчик?

– Так куда он потом делся?

– Я его спрятала, а потом выкинула. Но тётке рассказала. Она на Валеру имела странное влияние. Приказала ему молчать. Он и молчал.

– Как ты смогла ни разу не оставить отпечатков?

– Перчаточки телесного цвета. Тоненькие такие. Маргарита где-то достала. Я во все квартиры ходила только в них. Тётка за этим строго следила.

– Люба, ты как-то вскользь произнесла слова Маргариты, что мол, квартиру сниму в соседнем доме. Это зачем?

– Василий, Василий! Слушай наводящие вопросы. Вы знали, что кражи совершает старик?