Последний тур. История первая. Дело чёрного старика

– То есть, отпрыск пропал. Нет человека – нет проблемы. Меня из-за этого её откровения вообще накрыло. Я её возненавидела.

– Ты думаешь он…?

– Я уверена. Вы Диму Болотина поймали?

– Нет. Он исчез. Может быть, сгинул, а может быть, где-то процветает под чужим именем.

– Скорее второе. У тётки проскочило в разговоре, что это он помог решить проблему с отпрыском. Болт, Вася, человек был очень опасный. Служил он только Маргарите. Он как овчарка был ей верен.

– Ты что-нибудь знаешь о нём? Родственники, друзья, связи.

– Нет, Вася. Я знаю только то, что тётя пообещала его старшему брату присмотреть за Димой. Она стала ему почти как мать. Думаю, что и деньги с драгоценностями они поделили. Странно, что такая квартира осталась бесхозная.

– А вот это, Люба, ещё неизвестно. Моё чутьё подсказывает мне, что со смертью Маргариты Львовны эта история ещё не закончилась.

Василий и Люба так и проговорили до раннего утра. Да, они были по разные стороны баррикад, но в девяностые годы так всё перемешалось в жизни людей и в жизни некогда могучей страны, что все, в том числе и наши герои, по-другому стали смотреть на разность своих взглядов и положений.

– Я хочу, чтобы ты знала, – сказал Василий, прощаясь утром с Пожарской. – До тебя и после, у меня были мимолётные встречи, влюблённости. Но это быстро проходило. Такой как ты я на своём пути не встретил.

Василий ехал на дачу к Андрею и никак не мог ответить себе на вопрос, что же всё-таки испытывает он после этой встречи? Когда он понял, что «чёрный» старик это Люба, он вспомнил цыганку из далёкого семьдесят третьего, на вокзале знойного южного города. Её слова: «Разочарование большое у тебя будет. Да такое большое, что до конца жизни будешь страдать от этого. Запомни!». А сейчас, этим утром, он разочарования не чувствовал. «Почему? – спрашивал себя Куприянов. – Да не знаю почему. И знать не хочу. Люблю я её и всё».

ЭПИЛОГ

– Ну что, камни все в столице собрал? – спросил Василия полковник Габашидзе, двигаясь навстречу с дружеской улыбкой.

– Здравствуй, Михаил Ревазович, это ты о чём? – не понял вопрос начальника Куприянов.

– Ну как о чём? Ты зачем в Москву сорвался?

– А! – догадался Василий, что имел в виду Михаил. – Ты думаешь, настало время собирать камни?

– Да, я об этом. Выяснил кто обносил квартиры честных горожан?

Василий всю долгую дорогу от Москвы до южного города думал, что будет говорить Михаилу. Сказать всю правду? Раскрыть секрет Любы Пожарской? Нарушить своё обещание? Он сначала решил рассказать всё как есть, но с условием, что полковник не будет настаивать на продолжении расследования и тем более наказании Пожарской. «Да и как он себе это представит? – раздумывал Василий Иванович, – Миша не дурак. Он всё прекрасно понимает. Во время, когда ломают хребет всем привычным для нас вещам, бежать с флагом наперевес и кричать смерть врагам, глупо. Да и не будет этого делать Габашидзе. Но вешать на Мишу такой груз ответственности, тоже нет желания. Поэтому, Василий Куприянов, неси-ка ты эту ношу сам. А полковнику расскажи про Болотина и делишки покойной Маргариты Львовны». Так Василий и поступил.

– И всю эту информацию тебе дала Пожарская? – спросил Габашидзе, выслушав Василия.

– Нет, конечно. Она мне просто рассказала о том, что видела и слышала в те годы. А я уже сопоставил факты и выложил тебе свою версию.

– М-да! – многозначительно произнёс Михаил Ревазович. – Значит дело опять в подвешенном состоянии. Стоило из-за таких результатов всё это из двадцатилетней пыли доставать?

– Стоило, Миша, – уверенно ответил Куприянов. – Стоило. Теперь мне понятно, что всем этим руководила Терёхина. Что она была мозговым центром, а может быть и главарём банды. И ещё то, что надо искать последнего выжившего, то есть Болотина. Это главный исполнитель. Он до сих пор опасен. Надо его искать.

– Если он ещё жив.

– Чутьё подсказывает мне, что жив.

– Знаешь что, Василий Иванович, – Габашидзе недовольно махнул рукой, – шёл бы ты со своим чутьём. Оно кроме проблем нам ничего не доставляет.

– Что поделать, товарищ полковник. Таким уродился.

– Ладно, Василий, не сердись. Изложи всё на бумаге. Я подумаю, что с этим делать. Болта надо бы найти, тем более ты говоришь, что возможно он причастен к исчезновению этого паренька, хозяина квартиры. А это уже меняет дело.

– Я всё понял, – Куприянов задвинул стул, собираясь покинуть кабинет начальника. – Завтра с утра занесу рапорт.

– Не спеши, Василий, – остановил Куприянова Габашидзе, – присядь ещё на минуту.

Куприянов внимательно посмотрел на начальника. Что-то хитрое мелькнуло во взгляде Габашидзе. К тому же Михаил стал перекладывать на своём столе бумаги из одной стопки в другую. А это был знак того, что полковник волнуется. Василий опять выдвинул стул и присел в ожидании.

– Понимаешь, Василий Иванович, – начал говорить как-то робко Габашидзе, – когда ты настоял на возобновлении этого квартирного дела, я, по твоей просьбе, тормознул твои документы. Ну так вот…