Последний вагон

— Хотел сказать… Промежуточного нет, либо свобода, либо тюрьма?… На самом деле есть. Называется свиданка… Знаете, что это за событие?… Каждый в лагере долго его ждёт и готовится. За все эти годы… по ходатайству моих преданных друзей, каждый раз вместо свиданки, я попадал, знаете куда?… в карцер!…однажды даже с хлоркой на полу. Если бы в соседних камерах не устроили кипишь, и один из наших не вскрыл вены, я здесь не сидел бы. Свиданку не дали ни разу. Кроме одного… с моей матерью… Она пахала в две смены на швейной фабрике, чтобы собрать деньги на дорогу, и хоть как-то облегчить мне жизнь… Так она думала… Но деньги она не привезла… она умерла от сердечного приступа… Это официальная версия… Как было на самом деле?… её убили… Вот что сводит все наши беседы о прощение к нулю!

София молча встала и направилась в тамбур. По пути её шатало и она приняла таблетку.

Батюшка, заметив неладное, поспешил вслед за Софией. Проходя мимо двери Проводницы, услышал глухой стон, похожий на крик в подушку.

Остановился, прислушался. Вдруг дверь резко открылась и он увидел разъярённую Проводницу.

Батюшка от неожиданности отпрянул:

— Иисусе, помилуй!… Как всегда, не вовремя… Вот точно, где-то мы пересекались!

— Не дай, Бог… В семинариях не училась — хлеб своими руками зарабатываю… В публичном доме не работала!

Проводница отодвинула Батюшку и ушла.

Тот раздосадовано сел на своё место и пожаловался Морячку:

— Бесов из неё гнать надо!… Так ненавидеть могут только они!

Морячок задумчиво ответил:

— Либо ты остаёшься в тюрьме, либо выходишь на свободу… Ты решаешь это сам… Его решение, батюшка, это и есть он сам… согласен со мной?

Батюшка забыл о Проводнице и медленно расплылся в ехидной улыбке:

— Подслушивал что ли, Толян? Не стыдно?

Морячок ответил ему зеркально:

— А ты, батюшка… Вроде сопел сидел?

Батюшка довольно засмеялся:

— Так, сквозь сон, видать…

Батюшка уселся поудобней и философски начал:

— Зачастую сам человек простить не сможет, — Батюшка показал на купе Алекса, — Без Бога не простит… Если только у самого рыло в пуху!?

— А у кого не в пуху? Все из одной клиники… Из разных палат, правда… Сердечники гонят на отделение язвенников. Те на психических. А психические на всех остальных… а ещё друг на друга… потому как психи… Вот вы, святой отец, из какой?

Батюшка задумался и улыбнулся:

— Я из травмы… где на костылях… иногда, правда, на прямую дорожку захожу… по пути из одной обочины в другую… Ровно только ходит… главврач!… Надо запомнить твоё сравнение… Что-то там ты, — Батюшка покрутил рукой у виска, — Смекаешь, я смотрю!

— Смекаешь, отец Николай, ты… А я за свою жизнь такой опыт накопил, не дай Бог!

— Опыт может и накопил, а вот били тебя мало… Всё у Алекса ходишь на пряники, выпрашиваешь… Зачем они тебе, а? Так и провоцируешь… Я всё вижу… Что ты задумал?

Морячок отшутился:

— Я с ним работаю… на понижение… Планочка сильно высокая!

— Ну, смотри, смотри… заработаешь!

Батюшка задумался и вернул разговор в прежнее русло:

— Если обидели незаслуженно, шансов нет ни у кого… без Бога не получится… несправедливость можно простить только в одном случае. Даже убийство!… Знаешь в каком, да?

Морячок покрутил головой типа, откуда мне знать?

Батюшка многозначительно молвил:

— Если его совершил ты!… Себе всё, что хочешь можно простить!

Ему было приятно высказать такую глубокую мысль и он с видом победителя подставил ладошку типа, «дай пять». Морячок с готовностью хлопнул его по руке и поддержал:

— Само собой.

— Воздай мне, Боже, за мои добрые дела! А остальным за все грехи их!

Батюшка неожиданно встал и размашисто перекрестился:

— Только Он так может! Его распяли, а Он простил!

Реакции, на которую отец Николай рассчитывал, от собеседника не последовало. Батюшка сел и спросил:

— Сможешь так?

Морячок демонстративно отвернулся к окну и, задумавшись, смотрел, как провода на столбах убивали время. Время его жизни. Вверх, вниз! Вверх, вниз! С каждым нырком безвозвратно убывали секунды, минуты, часы. Дальше он углубляться не захотел, так как ничего утешительного это не принесёт. Напротив, огорчение, безысходность и отсутствие в итоге каких-либо перспектив! Такие переживания нет, нет, да и накатывают и приносят стойкое чувство обречённости. Чтобы отделаться от навязчивой мысли, Морячок повернулся к священнику. Тот, ободрившись проявленному интересу, оживился:

— Сможешь так, я спрашиваю?…

— Спокойно батюшка… Что разошёлся?

Батюшка перешёл на шёпот:

— Убиваем Его, говорю… грехами… а Он нас прощает!… Вот тут и призадумаешься…

— Прощает, не прощает… Что это меняет? На жизнь не влияет на.

Батюшка тут же подловил:

— На жизнь до смерти или после? Немного разница есть…

— Придёт час — узнаем!

— Можно и сейчас узнать… Чтобы не рисковать… для этого надо просто задать вопрос… Ты как уж на сковородке, Толян! Тебя никак не взять, чтобы от беды отвести… Каждый знает — прощён он или нет… Прощают тех, кто об этом просит.

ГЛАВА 9

Алекс, сидя в одиночестве в соседнем купе, выслушал перепалку своих соседей и подумал «Не иначе как все сговорились! и эти о прощении!»