Последний вечер в Лондоне

Почувствовав внезапную слабость, она повернулась в сторону и заметила на танцевальной площадке Дэвида и Софию. София обнимала Дэвида, положив голову ему на плечо. А прямо за ними она увидела танцующих вплотную друг к другу Грэма и Прешес: он держал руку на ее спине, а она, закинув голову, смеялась над какими-то его словами.

На этот раз она смогла вырваться из рук Алекса. Она быстро пробралась через танцплощадку к лестнице, взбежала по ней и не останавливалась, пока не оказалась на тротуаре, за пределами редеющей толпы зевак. Она оперлась о кирпичную стену здания, чтобы не упасть, ловя ртом воздух.

– Ева, любимая!

Она обернулась на звук торопливых шагов и увидела, как к ней бежит Грэм: пуговица смокинга расстегнулась, волосы упали на лоб. Ее сердце от одного взгляда на любимого то замирало, то снова начинало биться, сокращаясь и расширяясь.

– Ты в порядке?

Он крепко обнял ее, положив ее голову себе на плечо.

– Теперь да, – прошептала Ева. – Теперь, когда ты здесь. – Она крепко вцепилась в него, словно он мог оторваться от земли и улететь. – Просто… держи меня.

Она подняла глаза. Грэм повернулся к ней – уличные огни заплясали диковинными тенями в его глазах. Вернулся страх, свинцовым грузом лег на сердце. Она знала: если бы она могла дышать, то учуяла бы его запах.

Он тихо сказал ей на ухо:

– Мне нужно тебе кое-что сказать.

Она не дышала, зная, что́ именно услышит, не в силах остановить его слова.

– Я тоже записался в добровольцы. В Королевские военно-воздушные силы. Я умею летать, а им нужны пилоты. Война приближается, Ева, и я должен выполнить свой долг.

От удивления и одновременно облегчения у нее перехватило дыхание.

– Твой долг? Но ведь ты уже работаешь на правительство – разве этого недостаточно?

– Нет, недостаточно. Прошу, пойми.

Жуткое спокойствие окутало ее. Она понимала. Она и вправду все понимала. Вот только она не могла избавиться от ужасного ощущения конца. Он снова что-то сказал, но она с трудом разбирала его слова, словно они звучали где-то вдалеке.

Она посмотрела на него из-под полуопущенных ресниц, с трудом реагируя на неожиданную пылкость его слов.

– Что?

– Выходи за меня, Ева. Нам нет нужды сообщать об этом кому-либо, не сейчас. Но ждать я больше не могу. Пожалуйста, выходи за меня замуж.

Ошеломленная, она могла лишь смотреть на него и моргать. А если он попросит твоей руки, скажи «да»… В качестве его жены ты будешь еще полезнее. Я буду тебе очень признателен.

– Ты ведь любишь меня?

В его глазах читалась неуверенность, на которую было больно смотреть.

– Да, конечно, но…

– Тогда скажи «да».

Я буду тебе очень признателен. Она хотела закричать от всей этой несправедливости. Иметь все, о чем она могла только мечтать, прямо сейчас и не иметь возможности дотянуться до этого. Но она не могла позволить Алексу победить. Даже если это означало ее разбитое сердце. Она посмотрела в глаза Грэма – ей нужно было увидеть в них любовь и искренность.

– Я обещаю, что буду ждать тебя. Этого недостаточно?

Он отпрянул, его глаза сузились, словно он пытался расшифровать иностранные слова.

– Достаточно? Вряд ли. Я хочу сражаться, зная, что ты – моя.

– Я уже твоя, – проговорила Ева. Слезы комом встали в горле, мешая разговаривать.

– Этого недостаточно. Не для меня. Прошу тебя, Ева. Скажи, что ты выйдешь за меня сейчас.

– Нет, – покачала она головой. – Подумай, как будет ужасно, если твой отец узнает, Грэм. Сможешь ли ты тогда простить себя… или меня? – Она наклонилась и поцеловала его, давая ему время, позволяя ему понять, что будет его ждать. – Давай подождем, когда твоему отцу будет лучше, а война окончится. Мы оба будем с нетерпением ждать этого.

Его руки упали.

– Это из-за Алекса?

– Что? Конечно, нет. Как ты мог подумать?

– Просто я тебя сейчас совершенно не понимаю. В этом нет никакого смысла. Что мне еще думать?

– Что я люблю тебя. И буду ждать. И мы можем вместе мечтать о нашей жизни после войны, о нашем прекрасном доме у моря. Я хочу, чтобы из спальни можно было услышать море, чтобы мы просыпались вместе под его шум. Разве не чудесно будет? Ты сможешь построить его, и это будет именно то, что мы хотим. Люди будут поражены. Они решат, что ты – новый Джон Нэш.

Он шагнул к ней ближе и обхватил ее голову руками; в его глазах отразился свет фонарей.

– Мне нужно больше, чем мечты, Ева. Скажи мне, что любишь меня, и это даст мне что-то, к чему я вернусь.

– Я люблю тебя, Грэм. Больше, чем я могу выразить. И я обещаю всегда хранить твоего дельфина у сердца. Это будет талисман на удачу для нас обоих.

– Я не верю в удачу. Но верю в тебя.

Он поцеловал ее, кротко и нежно, скрепив этим поцелуем их обещания и почти заставив ее поверить, что все в конце концов разрешится.

* * *