Последний вечер встречи

Вика отправилась в кухню. Вокруг все было настолько грязным и засаленным, что ей стоило немалых усилий отыскать более или менее чистую кастрюлю. Брезгливо морщась, она насыпала в нее гречки, залила водой и, не посолив, поставила на огонь.

Ей пришло в голову, что нужно хоть немного убраться в этой берлоге. Вика оставила гречку на плите и заглянула в комнату.

– Жень, а перчатки у тебя есть?

– Рукавицы есть, теплые, на овчине. Да пока еще рановато для них.

– Да я не про те перчатки, – с досадой проговорила Вика, – резиновых нет? А то у меня маникюр.

– Резиновых нет, – невозмутимо ответил Женя, не отрываясь от монитора.

Вику он начинал раздражать. Обстановка вокруг наводила на нее тоску и отчаяние. Господи, как она будет тут жить, в этой дыре, с этим неотесанным деревенским чурбаном? О курах он заботится, а чтобы в доме порядок навести, об этом и речи нет!

– Между прочим, ты обещал мне помочь, – капризно заявила Вика.

– Обещал, – все тем же невозмутимым тоном сказал Евгений. – Но тогда, когда закончу работу. Я еще не закончил.

– А долго тебе? – Вика обиженно надула губки.

Он больше не обращал на нее никакого внимания, уставившись в экран. Вика топнула ногой.

– Это невежливо, в конце концов! Я твоя гостья. А ты даже не смотришь в мою сторону.

Из кухни потянуло горелым.

– Кажется, твоя гречка под угрозой, – проговорил Женя, втягивая носом воздух.

Вика, чертыхаясь, убежала в кухню. Вода в кастрюле выкипела, и крупа уже притянулась к днищу. Вика выключила конфорку и с сожалением оглядела почерневшую гречку. Есть такое нельзя. Она в сердцах схватила кастрюлю, ошпарилась, жалобно вскрикнула, сорвала с крючка полотенце и с его помощью высыпала содержимое кастрюли в мусорное ведро, а саму кастрюлю кинула в мойку. Обожженная ладонь саднила, в желудке урчало, к тому же от запаха гари у Вики разболелась голова. Она открыла старый пузатый холодильник, и взгляду ее представилась одинокая бутылка молока и внушительный шматок давешнего сала, обернутый в промасленную бумагу. И это все? Вика тихонько выругалась. Пошарила по навесным полкам, нашла полусухую буханку черного хлеба, отрезала пару кусков и с жадностью принялась жевать.

– Я смотрю, кухарка из тебя не блеск, – раздался насмешливый голос.

Женя стоял на пороге кухни и выразительно глядел на черную кастрюлю в раковине.

– Ничего смешного, – зло сказала Вика. – У тебя тут такой свинарник, что готовить невозможно. Да и продуктов нет никаких.

– Ладно, не переживай. – Он подошел к окну, нагнулся и что-то нашарил в полу. Это оказалась ручка от дверцы погреба. Он спустился по шаткой лесенке вниз и вскоре вылез обратно с ведерком картошки и какой-то банкой.

– Садись, отдыхай. – Евгений усадил Вику на единственный во всей кухне шаткий табурет, а сам принялся хлопотать возле плиты. Вскоре на большой чугунной сковороде подрумянивалась аккуратно нарезанная картошка, весело шкворча и разбрызгивая масло. Женя открыл банку и выложил на тарелку кабачковую икру.

– Сам делал, – похвастался он. – Ты попробуй, вкусно, тебе понравится.

Вику дважды просить было не надо – она набросилась и на картошку, и на икру, и на хлеб с салом, который утром проигнорировала. Ей казалось, что ничего вкусней она в жизни не едала. Женя с улыбкой смотрел, как она ест.

– Ну так что, ты вспомнила, кому вы с друзьями дорогу перебежали?

Вика замотала головой и промычала что-то с набитым ртом.

– Тогда будем действовать шахматным методом, – заявил Женя.

– Это как? – Вика посмотрела на него с любопытством.

– Логически. Кто там у вас главным был, ты говоришь?

– Куличенко. Влад Куличенко.

– Чем он сейчас занимается? Вернее, занимался до того, как отправился за решетку?

– Он бизнесмен. Очень успешный. Денег у него куры не клюют.

– А в соцсетях он есть?

– Есть. ВКонтакте, кажется.

– Хм. Давай-ка глянем его страничку.

Женя разлил по чашкам чай, и они с Викой уселись у компьютера. На страничке Куличенко было несколько сотен фотографий. На них Влад был запечатлен во всех точках земного шара – на белых песках у океана, на фоне заснеженных Альп, в узких улочках старой Европы с бокалом пива в руке, в горнолыжном снаряжении, в доспехах аквалангиста и так далее.

– Ух ты! – Женя с живым интересом разглядывал фотки. – Во дает мужик! Сколько ж у него бабла! А бабы-то какие с ним, и заметь, все разные.

Действительно, почти на каждой фотографии рядом с Куличенко улыбалась голливудской улыбкой длинноногая красотка – то блондинка, то брюнетка, то рыжая. Влад никогда не был женат, женщин у него было великое множество, к скорби несчастной Машки, и женщины эти были шикарные.

Вика рассеянно смотрела на экран компьютера, не вполне понимая, что даст им созерцание красивой жизни Куличенко.

– Смотри внимательней, – проговорил Евгений, словно прочитав ее мысли. – Возможно, ты знаешь кого-то из этих дам?

– Да никого я не знаю, – отмахнулась Вика, которой порядочно надоело любоваться на сытую и лоснящуюся от удовольствия физиономию Влада.

– Откуда все эти тетки? Одна краше другой?

– Понятия не имею. Было бы у тебя столько денег, небось и ты бы таких имел.