Последний викинг. Великий город

Как не быть этому граду богатым, когда он стоит между Западом и Востоком и все торговые пути сходятся в одной точке? Достойно удивления, что греки не сразу поняли преимущество этого места. В Земле греков был Оракул, или языческое капище, имевшее пребывание в Дельфах. Там у высокого треножника сидела прорицательница-вельфа, именуемая пифией. Она вдыхала ядовитые пары из расщелины, подобной многим расщелинам в Исландии, откуда веет запахом серы и которые, несомненно, ведут в преисподнюю, где черти мучают грешников. Под воздействием адского пара пифия прорицала, но речи её были туманными, как испарения из расщелины. Иногда в её смутных речениях мелькала искра божьей правды. Дельфийский Оракул посоветовал основать город «напротив слепых». Долго раздумывали греки, кого Оракул назвал слепыми, и только потом догадались, что слепцами являлись люди, жившие на азиатском берегу и не видевшие, что напротив них лежит удобная гавань. Получив пророчество, греки основали город и назвали его Византием по имени своего царя, а может, по другой причине.

Вопреки пророчеству о блистательном будущем, Византий долго оставался небольшим рыбацким селением. Но пророчество исполнилось, когда император Константин Великий решил перенести столицу империи из языческого Рима в новый город. Он нарек его Новым Римом. Прежнее имя не было забыто. Ученые мужи по сей день предпочитают называть город на старинный лад: Византием. Сей град также именуют Константинополем, в просторечии же говорят: Истинополин. Среди славян он известен как Царьград, в Северных Странах его величают Миклагардом, то есть Великим Градом. И думается , что наше название самое точное, ибо воистину это самый великий из всех великих городов и ничто на свете не может с ним сравниться по размеру и великолепию.

Воды двух морей сталкиваются здесь и, смешав свои потоки, разделяют два материка. Поток с севера, волнуясь и как бы кичась, что он касается берегов Азии и Европы, подходит к городу. И кажется, видишь ты перед собой спокойно текущую реку. То, что лежит налево от этой реки, стиснуто высокими берегами, открывая восхищенному взору рощи, красоту лугов и всего остального, что лежит на противоположном материке. Расширяясь здесь, Босфор отходит от города в южном направлении, отстраняя от него Азию возможно дальше. Здесь поток уже называется Пропонтидой, или Предморьем, а иной раз и Мраморным морем. Великий Город стоит на европейском берегу. С востока священный град омывают волны Босфора, с севера – тихие воды залива, называемого на нашем языке Сьявирдарсундом, а славяне сокращают его до Суда. Что касается греков, то для них эта бухта суть Золотой Рог. И подлинно, длинной и слегка изогнутой формой залив напоминает рог для возлияния. Залив сей спокоен, и нет на нем никогда волнения, как будто здесь положен предел для бури и волнам запрещено здесь появляться из почтения к городу. Если случается, что в зимнюю пору бурные ветры дуют на морях и обрушиваются на пролив Босфор, то корабли, достигнув входа в Золотой Рог, попадают в тихое место. Они могут идти без опаски и становятся на якоря, где им угодно без всяких мер предосторожности.

– Нам надобно к Маме – сказал кормчий, указывая на противоположный берег Золотого Рога.

В договорах, которые конунг Хельги и конунг Ингвар заключили с греками, сказано: «Приходяще русь да витаютъ у святого Мамы». Святой Мама, то есть монастырь Маманта, доителя коз и мученика кесарийского, стоит на противоположном берегу залива. Харальд обратил внимание на две мрачные башни, возвышающиеся на противоположных берегах Золотого Рога. Между ними в самом узком месте покачивались несколько плотов

– Чепь железна. Буде война, греки замкнут Суд, – пояснил кормчий.

Прозрачная вода залива позволяла рассмотреть обросшую водорослями цепь, приспущенную примерно на сажень в глубину. Несколько больших плотов не позволяли ей лечь на дно. Должно быть, в башнях стояли мощные вороты, позволявшие натянуть цепь таким образом, чтобы она могла преградить вход в залив.

Золотой Рог наполняли корабли. Мачты теснились, подобно деревьям в густом лесу. Паруса всех размеров и расцветок свисали до воды. Вереницы носильщиков сбегали с кораблей, неся на головах тяжелые глиняные амфоры. На уши молодых полян обрушился шум и суета, царившие на берегу. Асмунд и свеи жадно смотрели на нестерпимо сиявшие кресты на куполах церквей и прикидывали, сколько на них ушло золота. Кормчий с трудом нашел свободное место для двух ладей. Высокий берег был сплошь заставлен грудами красной обожженной черепицы, узкогорлыми амфорами с вином и прочим товаром. Между сгруженным с кораблей товаром сновали погонщики ослов. Весь этот муравейник являлся всего лишь торговым пригородом, называемым Сиками или Галатой. Сам город возвышался на другом берегу залива, окруженный мощными стенами и еще более мощными башнями. Харальд пересчитал башни, выходившие на берег Золотого Рога, и не поверил самому себе. Их было сто десять. Он пересчитал снова, и опять получилось сотня и десять башен.