Последний властелин

— Да. Но закрыла его после того, как допросила вашу матушку, которая и являлась главным свидетелем.

— К сожалению, мама уже ничего рассказать не сможет.

— Жалко госпожу Таис. Умереть совсем молодой…

— А кто вел то дело? — перебил Антоний.

— Капитан Пабло Пруэль. Тогда он был еще в чине лейтенанта.

— С ним можно связаться.

— Это несложно! Он живет недалеко от Голубого Озера, в начале деревни. Большой серый дом. Двадцать минут ходьбы, и вы у него.

— Он, наверное, на работе?

— Пруэль пять лет на пенсии. Я могу тотчас позвонить ему и договориться о встрече.

— Очень хорошо.

Малкович позвонил Пруэлю и попросил его переговорить с Антонием.

— Если вы не против, Пабло готов встретиться прямо сейчас. Он ждет вас.

Антоний вышел за пределы поместья. День сменял утро; природа напоминала восхитительную красавицу, только что перешагнувшую порог юности, но сохранившую в душе всю свойственную этому периоду человеческой жизни чистоту и наивность. Воздух был прозрачен, как горный хрусталь, зелень деревьев и кустарников, переливавшаяся под лучами солнца, казалась изумрудной. Проселочная дорога вывела Антония к Голубому Озеру. Справа виднелись дома, там начиналось большое селение. А вот и серое здание, о котором говорил Малкович.

Глава шестая Черная башня

Толстый, лысый человек лет пятидесяти пяти возился в огороде. Увидев Антония, махнул ему рукой:

— Вы новый владелец поместья?

— Да.

— Господин Антоний Гриневский?

— Да, да.

— А я — Пабло Пруэль. Приятно познакомиться.

Его рука напоминала огромную клешню, поглотившую руку Антония. Глаза сурово поблескивали из-под мохнатых бровей, говорил, точно чеканил шаг:

— Вы так похожи на мать. Нет, вы просто ее копия. Чудесная была женщина. Ну, да… Проходите в дом. Вот и моя супруга Лиза.

Жена Пруэля не уступала в габаритах мужу, только взгляд у нее был иной: мягкий и ласковый.

— К столу! К столу! — пригласила Лиза.

— Благодарю, но я только что позавтракал, — сказал Антоний.

— Будем считать, что это легкая разминка перед вашим будущим обедом, — Пабло явно не терпел, когда ему в чем-нибудь возражали.

«Разминку», однако, легкой никак нельзя было назвать. Один только приготовленный Лизой пирог занимал полстола, да еще стояла большущая бутылка виноградного вина. Антоний ожидал, что знакомство начнется с «общих» фраз о красоте Голубого Озера и его окрестностей, о нравах местных жителей. Однако Пруэль сразу напрямик спросил:

— Что привело вас ко мне?

— Во-первых, история, которая произошла здесь восемнадцать лет назад.

— Поясните, молодой человек!

— Говорят о странной смерти моего деда Ниэгро Властелина.

— Помню, — нахмурился Пруэль. — Неприятная история!

— Мне важно знать кое-какие детали…

— Да, это случилось ровно восемнадцать лет назад, — рявкнул Пруэль, видимо, ударившись в воспоминания и не обращая внимания на собеседника. Антоний деликатно напомнил о себе:

— Поскольку Малкович многого не знает…

— Точно, он никогда ничего не знает! — расхохотался Пруэль. — Живет, как премудрый пескарь. Главное, чтобы не обиделось начальство и его ненароком не тронули.

— Вернемся к смерти моего деда.

— Ужасно! Трагедия несчастной молодой женщины, потерявшей отца. Ваша мать потом долго стояла у меня перед глазами.

— Как же она плакала, как страдала, несчастная, — осторожно вставила Лиза. — Для нашего спокойного тогда места это было таким потрясением.

Наступила тишина — это Пабло и Лиза опять окунулись в воспоминания. Антоний не выдержал:

— Так что с ним стряслось?

— Я же вам говорю, молодой человек: неприятная история. Темная! Официальная версия — самоубийство. Ее подтвердили и врачи, и патологоанатомы.

— Самоубийство? — Антоний ощутил озноб. Не очень приятно осознавать, что в твоем роду были самоубийцы.

— …Но… может быть, и нет.

— Странно!

— Что же тут странного?

— Вы говорите обтекаемо, хотя вели дело…

Мохнатые брови бывшего полицейского взметнулись вверх:

— Вел дело?! Кто вам сказал подобную глупость?!

— Малкович.

— Старый пень все перепутал. Дело вел мой начальник Роуч. А меня, Пабло Пруэля, уже тогда лучшего полицейского на всю округу, отстранили от него, направили расследовать какую-то мелкую кражу. Я возмущался, писал рапорт. Да все бесполезно, — Пруэль махнул рукой.

— А почему вы считаете, что там могло быть и не самоубийство?

— Я ничего не считаю. Еще раз говорю: я в расследовании не участвовал. Чужие выводы меня интересуют постольку поскольку. Я один стою всего полицейского управления. Знаете, почему мне не дали дело Ниэгро Властелина?

— ?!!

— Элементарная зависть к Пабло! Я прав, Лиза?

— Прав, — грустно вздохнула она.

— Я вам расскажу, как однажды я выследил шайку, ограбившую ювелирный магазин.

«Ой, нет! Только не это!» — в ужасе подумал Антоний, представляя, насколько затянется рассказ Пруэля.

— …Так вот, у тех ребят была наводчица — продавщица в магазине. А вышел я на нее следующим образом…

— Господин Пруэль, давайте вернемся к моему деду.

Подобная бесцеремонность гостя и его нежелание послушать «замечательный рассказ», видимо, обидели Пабло, он надулся, засопел. Потом недовольно бросил:

— Дело вел Роуч. У него и спросите.