Последний вор в законе

Ещё в комнате находился любопытный шкаф, в котором на полках видны были через стеклянные дверцы множество разных склянок, бутылок и глиняных горшков. Эти вещи хозяйка явно использовала для колдовства. Было это истиной или Тамаре просто так хотелось, останется неизвестным, поскольку баба Циля вернулась в комнату, одетая в костюм Пьеро, только чёрного атласа и спадающим на спину капюшоном.

– Ну, пора идти, – произнесла баба Циля замогильным голосом. – Подумай, девочка, готова ты молиться этому светозарному богу, имя которого Люцифер. Ты будешь знать, как овладеть энергией денег, то есть, энергией управления миром.

– Значит, всем миром управляют воры, только разных весовых категорий? – удивилась Тамара.

– А ты как думаешь! – усмехнулась баба Циля. – Человек, поклоняющийся власти денег, всегда доступен. Но если ты полностью сможешь овладеть энергией финансов, то она будет слушаться тебя без всяких там институтов.

– Хорошо, я согласна, – кивнула девушка. – Что нужно делать?

– Пойдём пока.

Хозяйка вышла на улицу, прихватив в сенях карбидный фонарь. Она шла впереди и шаркающая походка у неё куда-то исчезла. Но вскоре Тамара заметила, что тропинка сворачивает к тому самому чумному могильнику, про который Бес так подробно рассказывал на пути к Циле. Может быть, просто запугать хотел? – прокралась в голову девушке крамольная мысль, но она тут же отогнала её, потому что верила в своего друга, как в бога.

Тропинка заканчивалась на вершине. Но, если есть тропинка, значит, сюда кто-то всё-таки наведывается. Или человека постоянно тянет к чему-то запретному, или же баба Циля не одинока в своём искусстве чернокнижничества. Это уж как пить дать.

– Раздевайся, – властный голос бабы Цили прозвучал, как выстрел пистолета. – Раздевайся, кому говорю!

Больше повторять не пришлось. Тем более, что Бес стоял рядом и согласно кивал.

– Совсем раздевайся! – скомандовала хозяйка, когда девушка скинула одежду и стояла, ёжась от холода.

Пока жертва стаскивала с себя оставшуюся одежду, баба Циля накинула на голову чёрный капюшон, подобрала с земли палку и принялась очерчивать место, где они стояли. Затем взяла девушку за руку, повела прямо в центр получившегося круга и толкнула. Девушка непроизвольно сделала шаг вперёд и упала – в центре нарисованного круга оказался провал. Яма была неглубокой, но при слабом свете карбидового фонаря, который держал уже Толя, стали видны стенки могилы, куда её столкнула колдунья. Могилы? Да, настоящей могилы, и только что кем-то услужливо откопанной. Сознание Тамары вдруг захлестнул подлый животный страх, и девушка даже тихохонько пискнула. Её не услышали, но страх, к счастью, испарился. Послышались голоса.

Это баба Циля говорила что-то на непонятном для человеческого уха языке, а Бес автоматически всё повторял. И вдруг почва вздрогнула! Тамара на сей раз действительно подумала, что проваливается в чумной могильник и судорожно ухватилась за край могилы. Но толчки больше не повторялись, и Тамара убедила себя, что это ей только показалось. Однако трезво соображать девушка уже не могла. Она смутно помнила ещё конец ритуала, но как добралась до постели – это было уже выше восприятия. Самое важное, что навсегда запомнились слова бабы Цили:

– Ты наша, доченька! Теперь уже наша. И отныне будешь слышать свою половину даже из другой части света.

3

– Итак, – вернулся Сухарев к разговору, когда Надежда Соколова оставила их наедине. – Итак, что мы можем узнать о Веронике, как там её? Пордеа?

– Вы поймите, начальник, – неожиданно зачастил Добкявичус. – Я влюбился, как последний дурак! Вероника обещала меня с собой во Францию забрать! Она давно уже оформила фиктивный брак и свой выезд за рубеж в любое время. А мне она обещала при выезде на жительство, устроить во Франции выставки моих картин с участием знаменитых продюсеров. Слава Миши Шемякина мне покоя не давала, вот я и подумал, что если будет несколько европейских выставок, то вполне возможно стать настоящей величиной на обмельчавшем фоне западных художников! Но я же не просто так! Я действительно влюбился и готов был для неё…

– Постой, постой, – одёрнул художника Алексей. – Ты познакомился с девушкой, влюбился, показал ей свои работы, и она предложила сделать несколько выставок в европейских галереях?

– Нет, всё было совсем не так, – замотал головой Добкявичус. – Она увидела здесь в лаборатории мои фотографии драгоценностей Людмилы Ильиничны и заставила меня…

– Заставила?!

– Нет, я сам! Но она такая… Я никогда таких не встречал…

– Значит так, – вернулся к исходной позиции Сухарев. – Твоя знакомая увидела фотографии драгоценностей, расспросила где такое чудо, в каких руках и попросила, скорее всего через постель, проникнуть в квартиру под видом ассистентки. Так?

Фотограф молча кивнул и затравлено взглянул на допрашивающего оперативника: