Последний восточный дракон

  — Причину можно найти всегда. Одни говорят, что мстят за то, что дракон разорил, якобы, город, сжег караван или кого-то украл. Другие и не скрывают, что им нужна драконья броня. Вы же знаете, что драконью броню ничем не возьмешь, а только волшебными стрелами. Одно время, когда драконов было еще много, по миру бродили полуученые маги, которые жили тем, что продавали волшебные стрелы охотникам на драконов. Таких стрел и сейчас можно найти. Пробивают любую кольчугу, любые щиты, вообще железо толщиной в палец. Я сам видел такую, лет сорок назад... — Звездочет задумался и вздохнул. — А настоящие маги, безжалостные и жестокие, убивали драконов, чтобы завладеть драконьим огнем. Ведь драконий огонь самый горячий, и в нем можно сжечь и расплавить много такого, чего никакой другой огонь не возьмет. А в магическом ремесле иметь хороший огонь очень важно.

  — Но как же так, — изумился Ктуба. — Как же может остаться драконий огонь, если самого дракона убили?

  — И разве нельзя найти какой-нибудь другой огонь? — Леессо разволновалась. — Я не верю, что во всем огромном-преогромном мире не бывает другого огня, такого же жаркого! И почему же, в конце концов, просто не подружиться с драконом, чтобы он подул и расплавил что нужно?

  — Понимаете, какая хитрая штука, — вздохнул Звездочет. — Огонь это дух дракона. Поэтому драконы сами не умирают. Они ведь на самом деле не просто какие-то ящеры, а как бы некое тело духа-огня. Сам-то дух увидеть нельзя, это понятно. Дух это как бы мысль. Мысль она как бы была, есть и будет всегда. Но чтобы ее понять, представить, чтобы она стала, ее нужно подумать. Жизнь вообще как бы мысль, которая кем-то там думается. Кем — неважно... — Звездочет посмотрел в окно, в глубокое голубое небо. — Ну в общем, драконы не совсем бессмертны, но живут очень долго. До тех пор пока этот огонь у них внутри не угаснет... А угасает он очень нескоро.

  — Ага, ага! — закивали ребята. — Конечно, дух-то убить нельзя! Дух же нельзя потрогать, и он просто так не умрет.

  — Именно так, — кивнул Звездочет. — Так вот, злобные маги убивали дракона, как будто тело этого духа, а сам дух-огонь забирали себе и использовали. А некоторые маги, говорят, умели вообще подчинять себе дух так сильно, что сами становились как бы драконами. Конечно, они не научались летать или пускать горячий огонь, для этого нужно родиться драконом, понятно. Но с духом дракона ты будешь видеть, слышать, чувствовать и знать все так же, как и дракон.

  — Но ведь если дух не умирает, значит он и не рождается? — задумался Миопа. — Значит для того чтобы видеть, слышать, чувствовать и знать все так же, как и дракон... Родиться драконом как раз-таки необязательно!

  — Конечно, — кивнул Звездочет. — Летать и пускать огонь это одно. Видеть, слышать, чувствовать и знать — противоположное.

  — Так значит должен быть способ! — воскликнула Леессо. — Научиться все видеть, слышать, знать и чувствовать! Так же как и дракон! Если для этого не нужно драконом родиться. Зачем же убивать дракона?!

  — Тем более что убить дракона труд немаленький и опасный, — предположил Ктуба.

  — Еще бы. — Звездочет кивнул снова и погладил бороду. — Для этого нужно быть очень сильным и умелым магом. Чтобы захватить дух дракона и потом удерживать его в неволе, я вам скажу, нужно быть великим мастером.

  — Но как же так! — воскликнул Миопа и даже вскочил. — Я всегда этого не понимал! Как же так, быть таким великим мастером, знать и уметь такие вещи... И вот так взять и убить дракона, пленить его дух! Как же так получается, что это вот знание допускает к себе таких злых негодяев?

  — Это сложный вопрос, — сказал Звездочет задумчиво. — Понимаешь, мир очень мудро устроен. Знание оно как бы само по себе, и не запрещается никому. Ведь небо одно, а смотреть на него могут сколько угодно... И это только так кажется, что оно допускает к себе всяких злодеев. Оно просто такая штука, по своей природе — оно ведь знание! — оно очень долго будет терпеть.

  — А потом как треснет по голове! — не утерпел Ктуба.

  — Обязательно треснет, — подтвердил Звездочет. — Правда, я заметил за свой долгий век, что пока треснет, произойти может всякое.

  — Ничего мудрого тогда в мире нет, — разозлилась Леессо. — Как же так получается? Кого оно тогда трескает по голове? Нас, а не злодеев?

  — Но ты подумай, если бы оно трескало только злодеев? — заспорил Ктуба. — Как бы мы тогда жили? Всех злодеев бы тогда поперетрескало, а мы...

  — Ладно вам! — окрикнул ребят Миопа. — Об этом можно и потом поговорить. Мир со знанием никуда не денутся, а у нас там лежит драконенок и, скорее всего, плачет. Вы же видели, какой он грустный! И ему холодно, ведь он еще маленький, и броня у него не совсем теплая. Хорошо, что у вас сарай толковый, и пол деревом выстлан. Ну, мы побежали за компасом! — Миопа стал прощаться со стариком.

  — Забегайте!

  — Обязательно! — кивнул Миопа. — Только сначала отправим драконенка, потом мне нужно починить голубятню, потом собрать во дворе ветки, потом сделать уроки, и тогда забегу!