Последний враг

Его крик поднимался к небу, заглушал восторженный шум толпы, но боль в сердце лишь разрасталась. Воздух стал не то что ватным — каменным. Время остановилось. Аму узнал убитого сразу — это был его отец.

Затем Аму почувствовал, как злорадно смеется человек в черном, как сотрясаются от смеха окружающие со всех сторон черные камни замка.

Они смеялись, эти черные мрачные стены, и стягивали свое кольцо.

— Отец, отец… — Аму склонился над умирающим Сехемом, схватил его за плечи, — я не хотел!

Но в остекленевших глазах отца отражалось небо, и от неосторожных движений юноши струйка крови выбежала из уголка застывших в предсмертной улыбке губ. Неожиданно потемнело. Аму вскочил.

Еще несколько секунд перед его глазами стояло мертвое лицо отца, затем видение рассеялось, и он увидел, что вокруг — лишь сырые каменные стены. Аму огляделся: ему показалось, что черная, абсолютно черная тень метнулась и исчезла за закрытой дверью.

Происходило ужасное. Его сны начали обретать плоть. Вскоре тенеобразный гость снова посетил узника. Аму уже знал, что перед ним враг, и пробовал бороться с ним, но некая сила, отделяя сознание от тела, полностью подчиняла тело темному гостю. Сначала Аму пытался не спать. Он утомлял себя до такой степени, чтобы заснуть сном без сновидений. В первый раз это ему удалось. Но на следующий день гость принялся весело носиться за ним, и красная пелена вновь застлала глаза узника, вновь в воздухе появился запах крови, и некая сила превратила юношу в живую машину убийства и насилия.

В жутких кошмарах он совершал все мерзости, на которые способен человек: насиловал детей, глумился над Хети и убивал, убивал, убивал… Сознанием Аму понимал, что не является истинным хозяином своих снов, но от этого ему не становилось легче.

Со временем черных гостей стало больше, они сидели в углу темницы и посматривали оттуда сверкающими глазами, иногда они превращались в пауков из пещер Мута, тихо подкрадывались, но стоило Аму вздрогнуть, как отпрыгивали в угол и шипели. Казалось, даже золотистое солнце боится заглядывать в щель под потолком.

И мучители Аму, похоже, начали добиваться своего. Любой звук снаружи, даже крик о помощи, даже вопли истязаемого узника стали для юноши приятнее постоянной мрачной тишины. Даже приход надзирателя, равнодушно ставившего и забиравшего посуду, превратился для него в маленький праздник.

«Бежать… Но как бежать?» Аму изучил каждый димин стены, проверил, нельзя ли расширить отверстие отхожего места, пытался подобраться к окну, и незваные черные гости с любопытством следили за ним, заглядывали, как и он, в маленькую темную дырку в углу, подбирались и прыгали возле окна.

А жуткие сны становились все более реальными. Аму не оставлял попыток собственным сознанием остановить то чудовище, в которое он превращался во сне. И однажды ему удалось…

Это был скорее не сон, а полудрема. В тысячный раз некто в темной одежде вывел его из темницы. И в тысячный раз они оказались на площадке, залитой солнечным светом. И в тысячный раз празднично одетые зрители приветствовали убийцу в лице Аму.

Когда красная пелена превращала зеленую траву в черную, когда небо становилось фиолетовым, Аму больше всего ненавидел этих сытых, разряженных людей на стене, но ненависть всегда обращалась на невинную жертву посреди поляны.

— Тише, дорогой Аму… Там твои будущие враги… Их надо убить. Убить, слышишь? Убить. — Затянутая в черное рука указала на женщину, прогуливающую по зеленой траве двух малышей. — Это можно сделать и без меча. Вперед, Аму… Вперед, или они убьют тебя.

— Да, — прохрипел Аму, и вновь словно красную краску плеснули в его глаза: вместо детей он увидел двух маленьких копошащихся в его мертвом теле монстров. Но вдруг та, вторая, не спящая, половина произнесла:

— Дай мне меч. Я хочу крови.

— О-о-о, — зашумели зрители на стенах.

И тут же в руках черного спутника засверкал острый меч. Аму взял его.

Но дальше случилось невероятное: ему удалось снова увидеть не чудовищ, а женщину и двух беззащитных детей.

И тогда эта, недремлющая половина Аму ударила мечом своего спутника. Однако меч не встретил сопротивления, словно рассек пустой воздух. Тень рассмеялась. Аму приложил меч острием к своей груди и изо всей силы упал на него.

Небо снова, в тысячный раз захлопнулось: Аму с облегчением проснулся.

И вздрогнул от неожиданности: он увидел, что не во сне, а наяву сжимает двумя руками острый и длинный меч.

«Меч…» Тени в углу съежились.

«Меч из сна… Значит, это были не сны… — ужас охватил Аму, — и я виновен во всем этом… Я… Я… О боги… За что?!» Пошатываясь, юноша встал и собрался вновь, уже не во сне, а наяву убить себя. Но вдруг он услышал крик. Так часто кричали за окном, кричали и просили о помощи.

«Там это было или здесь?» Наваждение спало. Аму внезапно почувствовал мощный прилив силы к рукам. «Я должен искупить свою вину… Я должен… спасти всех, кто томится в этих мрачных стенах!» Он осмотрел комнату: его постоянных спутников, темных теней, не было.

Как действовать дальше, он уже знал.