Последний выдох

Она соблюдала все меры предосторожности, чтобы не разбудить ни одного из существ: не насвистывала ни старых песен «Битлз» (Салливан сказал, что, в частности, их притягивает «Длинный извилистый путь»[46]), ни (особенно в этом латиноамериканском районе) «Эй, как дела?»[47] группы «Сантана»; не подбирала с асфальта монет, особенно ярко блестящих; и не заглядывала в глаза поблеклых, в розовых и голубых разводах, портретов, скотчем прилепленных в витринах салонов красоты, потому что Салливан сказал, что новоиспеченные напуганные призраки льнут к таким изображениям в ожидании, чтобы уцепиться за неосторожный взгляд.

Она даже купила компас. Салливан сказал, что если стрелка компаса показывает не на север, то с большой долей вероятности она указывает на разбуженных призраков. Компас она держала в кармане и частенько поглядывала на него. В какой-то момент во время рейда по магазинам она, тщательно отводя взгляд, обошла подальше старый, покрытый пылью «Фольксваген» на спущенных колесах, а несколько минут спустя перешла на другую сторону Беверли, чтобы обойти открытые двери расположенного на углу бара, – потому что стрелка указывала на них, отклонившись от северного направления.

Салливан попросил ждать его у полок с видеоиграми в магазине алкогольных напитков «У Рафаэля» на углу Лукас-авеню, и она направилась туда через толпу прохожих. Лучше было ей дождаться его внутри магазина, чем ему праздно торчать около заметного фургона на парковке. Сумка с покупками уже была увесистой, а бедро и плечо все еще болели после того, как пару дней назад она упала на Амадо-стрит. Неуклюжести ей прибавляла засунутая сверху в левую туфлю вещица, которая, как клялся Салливан, была высушенным большим пальцем Гудини, а в правой руке, для баланса, она несла газовый баллончик.

«Un buen santo te encomiendas, – подумала она, цитируя старинную поговорку своей бабушки. – Хорошего святого покровителя ты себе нашла».

На красном сигнале светофора она локтем оперлась о небольшой стальной кожух над кнопкой переключения сигналов на светофоре у тротуара и вдруг задохнулась от накатившего головокружения и услышала глухой шлепок задней частью джинсов и удар сумки с продуктами о пешеходную дорожку – ровно за мгновение до того, как у нее в глазах все подпрыгнуло от реального потрясения от удара.

На нее глазели люди. Когда она пыталась подняться на ноги, ей показалось, будто кто-то крикнул ей borracha! – пьянчуга! На противоположной стороне улицы на светофоре наконец-то замигал сигнал, позволяющий пересечь улицу, и, подобрав сумку обеими руками, она зашагала между линиями пешеходного перехода к обочине через дорогу, ощущая, как на лбу проступил холодный пот от позора. Но, лишь услышав чавканье от контакта подошвы ее обуви с асфальтом и опустив взгляд достаточно вовремя, чтобы увидеть, как вывалившееся из порвавшейся сумки яйцо разбивается об асфальт, она поняла, что снова перешла на «время бара».

Предельно осторожно, чтобы не возбуждать эффектов «времени бара», она поднялась с дороги на тротуар, пересекла его и прислонилась к кирпичной стене ресторана mariscos[48], задыхаясь от насыщенного запахами моллюсков и сальсы воздуха, который валил от оконного вентилятора.

«Наверное, Салливан где-то рядом, – нервно подумала она. – Он сказал, что эффект может возникать, когда мы рядом: при пересечении наши поля-антенны образуют «интерференционные полосы» – с ним и сестрой такое постоянно случалось. Или это Фрэнк Роча беспомощно срезонировал на шарканье моей обуви (хотя засунутый в нее сушеный палец должен защищать меня от узнавания призраками). Может, я ошиблась, и мне померещилось, будто я слышала шлепок яйца об асфальт до того, как оно упало на самом деле. В конце концов, я уже давно не высыпаюсь, питаюсь как попало…»

Ну конечно, она стояла прямо напротив дома по адресу Беверли-15415. Медленно и угрюмо она подняла взгляд вверх. Двухэтажное здание перекрасили. Сейчас она уже все равно не помнила, закоптили ли вырвавшиеся языки пламени облицовку или нет. Окна помещения, в котором располагался конференц-зал, снова были остеклены, а между стеклами и шторами висела зеленая неоновая вывеска «ЯСНОВИДЯЩИЙ-ХИРОМАНТ».

С горечью в сердце она пожелала удачи нынешнему арендатору. «Тебе ни за что не устроить такого грандиозного представления, какое было у меня».

В ту последнюю среду, в тот вечер Хеллоуина Фрэнк Роча пришел пьяным в стельку. С тех пор как она прочла его нелепое послание, прошла неделя, и, несмотря на его состояние, она позволила ему остаться, главным образом из-за чувства вины и неуверенности. Дым от свечей и благовоний поглотил запах кордита.