Последний выход Шейлока

Куча тряпья зашевелилась. Из темноты к нам шагнул человек весьма странной и примечательной наружности. Он был очень высок – почти на голову выше меня, а я никогда не числился малорослым. Что же до сложения, то трудно было судить, ибо фигуру его полностью скрадывали причудливые лохмотья, в которых угадывалось многократно латаное пальто, очевидно, когда-то принадлежавшее истинному великану. Незнакомцу, остановившемуся в центре импровизированной гримерной, ставшей внезапно подмостками трагедии, это бывшее пальто доходило до пят.

Черты лица его, несмотря на стертость, характерную для всех заключенных, производили впечатление стремительных, а взгляд глубоко и чересчур близко посаженных глаз был острым и проницательным. Обращала на себя внимание чрезмерная бледность кожи, характерная для людей, редко бывающих на солнце или же долгое время проведших в подвалах и подземельях.

Именно странный наряд, больше напоминавший костюм Арлекина-Порции, показался мне кучей тряпья, не позволившей сразу же разглядеть обладателя.

– Я сообщу господину Шефтелю, – хриплым от напряжения голосом сказал раввин. – Он должен знать о случившемся. По-моему он еще не ушел. И господин Зандберг тоже. Пусть пришлет своих полицейских.

Я испытал мгновенный укол страха. Что я скажу им? И потом… Неожиданно пришедшая в голову мысль заставила меня похолодеть.

– Не стоит, – голос мой тоже напряженно подрагивал. – Не надо никому ничего говорить. Не надо звать полицейских, – я взял рабби Аврум-Гирша под руку. – Это опасно, рабби…

Реакция раввина оказалась неожиданной. Он вжался в угол, а на лице его – не то детском, не то старческом – обозначилось выражение сильнейшего испуга.

– Вы?.. – пролепетал он. – Это сделали вы, доктор Вайсфельд?

Я опешил.

– Успокойтесь, господин раввин, – сказал незнакомец, с вежливым интересом наблюдавший за этой короткой сценой. – Доктор просто опасается, что нас всех могут обвинить в причастности к этому несчастью. Он совершенно прав – пока не стоит никому ничего сообщать... – он вдруг замолчал, прислушался и спешно вытолкал нас из гримерной, при этом приговаривая вполголоса: «Пойдемте, пойдемте отсюда...»

Сам, перед тем, как последовать за нами, еще раз окинул быстрым внимательным взглядом комнатку.

Раввин мгновенно скрылся в одном из коридоров. Не знаю, какое чувство им двигало. Во всяком случае, не страх. Мы же с незнакомцем успели сделать лишь несколько шагов по коридору, когда он схватил меня за руку и втолкнул в нишу.

– Тихо! Молчите, – шепнул он.

Послышались торопливые шаги. Я увидел девушку, исполнявшую роль Джессики. Теперь я понял, почему при первом появлении на сцене черты лица этой девушки показались мне знакомыми. Белый парик отсутствовал, и я узнал в исполнительнице роли арийской дочери Шейлока одну из двух девушек, раздававших пищу нетрудоспособным обитателям Брокенвальда. «Ракель, – вспомнил я слова Луизы Бротман. – Ей совсем не идет белый парик…»

Ракель быстро подошла к гримерной Ландау, постучала. Подождала немного, затем решительно открыла дверь и вошла. Спустя мгновение мы услышали сдавленный вскрик, затем девушка выбежала из гримерной.

– Минутку... – сказал человек-арлекин. – Стойте здесь, доктор Вайсфельд. Я хочу кое-что проверить.

Вновь послышались шаги. Я с трудом удержался от удивленного возгласа, узнав Луизу Бротман, мою спутницу, покинувшую, как я полагал, помещение спортзала около получаса назад.

– Вот кто ее должен был ждать… – пробормотал я уязвленно. Видимо, в антракте Луиза бегала за кулисы к Ландау, и они договорились о встрече после спектакля. Вот почему она так уверенно рассуждала о его замысле и так интересовалась госпожой Ландау – находится ли та в зале? Боже, какая пошлость… От негодования я едва не вышел из укрытия, чтобы окликнуть медсестру. Человек-арлекин предостерегающе сжал мою руку. Я опомнился. И тут же испытал нечто вроде раскаяния: речь-то идет о трагически погибшем человеке.

Постучав в дверь и толкнув ее, не дождавшись ответа, Луиза не вошла, а лишь заглянула в гримерную. Она застыла, но, вместо того, чтобы уйти, вошла, не забыв прикрыть за собою дверь. Госпожа Бротман оставалась в гримерной минуты две-три, затем вышла и удалилась быстрыми легкими шагами.

– Сильная женщина… – прошептал человек-арлекин. – И очень красивая. Интересно, что она там искала?

Я смотрел ей вслед, пока она не свернула к выходу.

– Однако… – протянул незнакомец, когда мы остались одни. – Покойный пользовался большим успехом у представительниц прекрасного пола, вы не находите?

Я промолчал.

– Надеюсь, больше никто не придет. Рискнем, – сказал он. – Я хочу еще раз осмотреть место преступления. Поможете мне?

Я кивнул, хотя вовсе не хотел возвращаться к мертвому режиссеру. Человек в пестром пальто вошел в комнату, ухитрившись открыть дверь бесшумно. Я последовал за ним.

– Постойте у двери, – распорядился он. – Вряд ли следует ждать новых визитеров, но все-таки, осторожность не помешает. Если услышите чьи-то шаги – сразу дайте мне знать.