Последний выход Шейлока

Встав у входа в гримерную таким образом, чтобы иметь возможность следить за коридором, я в то же время старался не упускать из виду незнакомца. Его поведение вызывало во мне странное чувство – казалось, он точно знал, что и как следует делать. Именно это уверенное поведение мне и не нравилось, и в то же время привлекало.

Осмотр занял немного времени – минут десять. Человек-арлекин пестрой бесшумной тенью метнулся в один угол комнаты, затем в другой. Склонился над убитым. Внимательно осмотрел его руки. Осторожно коснулся лежавшей на коленях правой руки, разжал пальцы покойного и что-то взял – от двери не было видно, что именно. Повернулся ко мне.

– Все, – сказал он. – Давайте-ка выбираться, не торчать же здесь до утра… Только воспользуемся не центральным входом, а боковым.

Мы прошли коридорным лабиринтом, не встретив более никого – к моему облегчению. Шаги моего спутника были неслышны. В противоположность моим: как я ни старался ступать осторожно, прогнившие половицы скрипели с отвратительной громкостью.

На улице мы остановились. Боковой ход из бывшего спортзала вывел нас почти вплотную к пустовавшим баракам на бывшем пустыре. Охрану с них давно сняли, но колючая проволока сохранялась. И тяжелые замки на воротах тоже. Засовы тускло поблескивали в лунном свете. Кто-то продолжал регулярно смазывать их – и это выглядело, по меньшей мере, странно: бараки не использовались даже в качестве складов, при том, что помещений в Брокенвальде не хватало ни на что.

– Видимо, здесь нам придется расстаться, – сказал человек-арлекин. Он рассеянным взглядом окинул спортзал, затем бараки и тяжело вздохнул. – Ч-черт, как неудачно все получилось. Господин Ландау любезно позволил мне ночевать в его гримерной. Но сегодня я никак не могу там оставаться.

– Боитесь покойников? – поинтересовался я и тут же вспомнил его недавнее поведение.

– С чего мне их бояться? – удивленно просил незнакомец. – И потом, я думаю, тело сейчас уберут… Просто та каморка стала местом преступления. Оставаться в ней неуместно. Придется перебраться туда, – он кивнул в сторону бараков за колючей проволокой.

Сам не знаю, почему, но я предложил ему переночевать у меня на чердаке. Он сразу же согласился, словно ожидал этого предложения. Только спросил учтиво: действительно ли не помешает моему отдыху? «Нет, разумеется, ответил я, соседей у меня нет. Вернее, они есть, но занимают помещения на первом и втором этажах, а я обитаю на чердаке. В дождь там сыровато, но дождя сегодня не предвидится».

– Так что, – сказал я, – если вас устроит старый матрас в качестве постели, милости прошу.

– Устроит, – ответил он. – Конечно, устроит. Вы очень любезны, доктор Вайсфельд. Пойдемте, скоро комендантский час. У вас есть разрешение на передвижение по Брокенвальду в ночное время?

– Есть, – ответил я. – А у вас?

Он не ответил. Вернее, не успел ответить. К нам направлялся полицейский – в свете луны его форма казалась черной, и лишь сверкала огоньком пряжка поясного ремня.

Полицейский остановился в двух шагах.

– Что это вы… – тут он меня узнал и свирепое выражение лица под каскеткой смягчилось. – А, это вы, господин доктор… Были на спектакле? Я вот не смог сегодня. Очень хотел. Хоть какое-то развлечение… – он кивнул и двинулся прочь.

Я оглянулся. Моего спутника не было. Не успел я по-настоящему удивиться этому исчезновению, как за спиной раздался шепот: «Пойдемте, доктор, нам действительно, пора. Давайте-ка пройдем не центральной улицей. Тут есть несколько ходов, которыми не пользуется никто».

– Куда вы подевались? – спросил я облегченно.

– Просто отступил в тень, – ответил незнакомец, приближаясь. – Не думайте, что я испугался, у меня тоже есть разрешение на нахождение вне дома после комендантского часа. Не хотел разговаривать с этой обезьяной.

– Не любите полицейских? – понимающе спросил я.

Он среагировал странным образом – расхохотался. Негромко, но очень искренне:

– Я? Не люблю полицейских? Бесподобно! Вы первый, кто заподозрил меня в подобном прегрешении… Нет, я действительно не хотел разговаривать с этим типом... – он посерьезнел. – Ладно, нам пора, я полагаю…

Пройдя несколько дворов и каких-то странных полуразвалившихся зданий, о наличии которых в Брокенвальде я даже не подозревал, мы неожиданно быстро оказались в двух кварталах от дома, чердак которого я занимал уже около полугода. В голове у меня вертелись несколько вопросов, но я никак не мог сформулировать ни одного. Что же до моего странного спутника, то он был погружен в глубокие раздумья и, возможно, даже не замечал меня, хотя и направлял в течение всего стремительного перехода.

– Как вы оказались в гримерной? – спросил я.