Последний выпуск

Они так и не решили, чего хотят, но, несомненно, поделились моим предложением с другими и хорошенько его обсудили, потому что в пятницу возле спортзала нас ждали еще две команды. Никто открыто меня не пригласил – не хватало еще общаться со мной как с нормальным человеком; все просто стояли и переминались с ноги на ногу. Я проглотила оскорбление и коротко сказала Аадхье: «Увидимся наверху». А когда моя команда скрылась из виду, я велела: «Пошли», и открыла дверь.

Эта команда была слабее моей – во всяком случае, мы за полтора месяца совместных тренировок достигли бо́льших успехов, – но я вытащила их всех из спортзала живыми. Пришлось превратить одну из девочек в камень на полпути, чтобы ее не перекусили пополам, но потом я сняла чары, так что никакой проблемы не вижу.

Все, кроме меня, с нетерпением ждали, когда полоса препятствий сменится, но новый вариант оказался еще хуже. Три наших дружественных команды ждали у двери, когда мы вышли из спортзала, и на лицах у них был откровенный ужас. Я вернулась в зал и разок пробежалась с ними; выйдя, мы обнаружили в коридоре команду Лизель. После Нового года она, очевидно, вычеркнула Магнуса из списка и заключила союз с Элфи из Лондона. Не знаю, что она имела против мюнхенского анклава, в котором было трое крепких парней выпускного возраста, если для Лизель это был один из основных критериев, но очевидно, что-то да имела, поскольку для немки, которая, судя по всему, твердо вознамерилась получить место в одном из лучших анклавов мира, Мюнхен был предпочтительней Лондона. Разве что ей был нужен именно Элфи. Хотя за минувшие три с половиной года ничто на это не намекало.

– Эль, как дела? – спросил Элфи таким тоном, словно мы давным-давно не виделись и он приятно удивился, увидев меня здесь.

Не ответив, я обратилась к Лизель:

– Ну, пошли.

Она холодно кивнула, и мы зашли. Прекрасная девушка.

И навыки у нее были что надо. Конечно, Лизель уступала Ориону, зато превосходила всех остальных, с кем я тренировалась до сих пор, пусть даже я из чувства лояльности старалась об этом не думать. И команда у нее была хороша. Даже Элфи я бы не назвала слабым звеном – он, конечно, занимал середину, но не прятался там от опасности; он использовал свою позицию, чтобы швырять во все стороны сложные защитные заклинания, прикрывая остальных, и проделывал это здорово. Элфи обладал быстрой реакцией, а кроме того – энциклопедическим запасом оборонительных заклинаний, которые он знал назубок; он без запинки произносил нужные слова в нужное время и в нужном месте, так что остальные могли полностью довериться ему и не думать о защите. Мы преодолели полосу за одиннадцать минут; первая пробежка с собственной командой заняла у меня двадцать две.

Конечно, двадцать две минуты лучше, чем ничего, – а Лизель и ее команда вообще не справились бы своими силами. Они дрогнули, когда мы вышли на финишную прямую, и обледенелая земля, по которой мы бежали, внезапно встала дыбом, и из нее вылезли зазубренные шипы размером с кость тираннозавра, источавшие ядовитые испарения и наводившие на мысль не только о физическом вреде. Элфи выставил лучший щит из всех, что я видела; возможно, он выдержал бы удар-другой, но деваться нам было просто некуда.

Пока я не произнесла седьмое сковывающее заклинание из «Плодовой лозы» – известной книги заклинаний, написанной на языке маратхи. Ее составила группа поэтов-магов из Пуны, которым хотелось иметь заклинания на родном языке – чем лучше знаешь язык и понимаешь его тонкости, тем лучше чары. Поэтому они собрались и принялись сочинять и обмениваться результатами. Работа пошла так здорово, что они составили долговременный круг; их заклинания становились все могущественнее, и в конце концов книга обрела такую цену, что они обменяли у джайпурцев один-единственный экземпляр на строительное заклинание.

И сразу после этого среди них вспыхнула страшная междоусобица. Большинство погибло, несколько человек перебрались в Джайпур, кое-кто вообще отказался от магии, очистил ману и ушел в глушь, жить отшельником. Вот почему в Пуне анклава нет. Но до раскола они сочинили несколько отличных заклинаний, включая серию необыкновенно сложных связывающих чар, самые трудные из которых могут достаться разве что малефицеру, который желает сделать какого-нибудь опасного злыдня из категории манифестаций личным слугой. Ну или эти заклинания обнаружат приличные волшебники, которые пытаются избавиться именно от таких злыдней, но вы же понимаете, почему школа выбрала меня. В середине младшего класса у моих кедов начали отваливаться подметки, и, на мой взгляд, я вполне адекватно обрисовала свою потребность, когда попросила заклинание для починки. Ха-ха. Вы удивитесь, но в школе мне был совершенно не нужен ручной бенибел, которого следует кормить человеческим мясом, хотя, возможно, у меня просто ограниченное воображение.