Последний выживший на станции «Таймыр»

Некое материальное воплощение неведомой опасности теперь находилось прямо здесь, в комнате, у него за спиной. Медленно, чтобы не спровоцировать никакой агрессии, он обернулся и… в недоумении отпрянул от стены

Стена светилась.

Сложенная из кедровых брёвен, она издавала свечение, которое раньше он не заметил из-за отблесков огня, гуляющих по потолку. В хижине не было ни лампочек, ни розеток, ни выключателей.

Послышался слабый хлопок, затем комнату озарил неоновый луч света, и голограммный экран изображения появился на стене. На развернувшейся панораме в мельчайших деталях перед ним предстала карта того места, где он сейчас находился. Географическими координатами были обозначены Пясинский залив, береговая линия Карского моря, их собственная станция «Таймыр», а светящейся пунктирной линией был обозначен его маршрут, пройденный им до того, как его всосало внутрь космического мегалита. Дальше была тундра, и в конце карты, жирным крестом пульсировала его хижина.

Ему показывали координаты его местонахождения.

…Что произошло дальше, он позже не вспомнит. На этом и закончился его загадочный сеанс. Карта исчезла, а самого егеря прошило электрическим током, отчего он повалился на бок и застыл до следующего утра, не теряя сознания.

Для чего ему показали голограмму, он так и не осознал, провалившись в небытие. Сознание покинуло его, оставив в реальном мире лишь его пустую оболочку в форме уставшего и измождённого тела.

Коржин уснул.

№ 17.

Снежная вьюга постепенно утихала всю ночь, и к утру окончательно успокоилась. Рассвело быстро. Ветер утих. Пора было заняться приготовлением к походу. То, что ему каким-то образом предлагали вернуться на станцию, он помнил смутно: всё казалось поутру неким кошмарным сном с двигающимися тенями на потолке. В каком направлении идти, он понятия не имел. Компаса у него не было, следовательно, ему нужно продвигаться просто на север, ориентируясь в тундре по природным подсказкам. По его расчетам, от хижины оленеводов до метеостанции было никак не меньше 150 километров – по тундре, мерзлоте, ледяной пустыне. Ему предстоял весьма долгий путь – с опасностями, голодовкой, непонятными аномалиями и риском попасть в зубы волкам или медведям.

Солонину он ещё раз проварил, разрезал на несколько десятков тонких кусков, повесив их сушиться на ту же верёвку, где вчера подсыхала одежда. Проверив снегоступы и отбив камнем валенки, он почистил и привёл в порядок меховую парку, сложил узлами верёвку, пересчитал драгоценные спички, почистил один из капканов, и уже к вечеру был готов выступить в многодневный изнурительный поход сквозь безликие массивы снежной тундры. К вечеру в капкан угодила полярная куропатка. Отварив её в котле, Коржин обглодал косточки, а мясо прокоптил на углях, с чем и уснул, намаявшись за день своими нехитрыми сборами.

А проснувшись рано поутру он покинул хижину, имея в наличие валенки, капкан, нож, котелок, фонарь и спички. Верёвку он обвязал вокруг пояса, накинув сверху оленью парку и нахлобучив на голову меховую шапку. Ступать в снегоступах было неловко, но уже спустя несколько сот метров он к ним приловчился, делая передышки через каждые полчаса. Мороз щипал нос и уши, однако идти оказалось не так трудно, как он первоначально ожидал. Его вовсе не удручал тот факт, что, уходя, он, в буквальном смысле, обчистил сторожку до основания. Тут, либо пан, либо пропал. Неизвестно ещё, сколько времени в неё не будут забредать следующие путники, а самому выжить ему сейчас было просто необходимо. Дрова он оставил, свечками не пользовался, капкан прихватил только один, а что до фонаря, так ему и так «жить» оставалось считанные часы.

Погода после ночного бурана стояла на удивление тихая и ясная. Шапка и рукавицы грели отменно, валенки были сухими, продвигался он относительно без усилий – идиллия, да и только.

Где-то в этих местах, по поверьям старых рыбаков и шаманов, некогда, на заре человечества была Гиперборея – об этом как-то рассказывал Раевский, уютно расположившись в комнате отдыха с остальными сотрудниками базы. Где-то здесь, на этих безмолвных просторах должны находиться загадочные мегалиты таймырского Стоунхенджа. Экспедиции, обнаруживавшие эти непонятные нагромождения каменных идолов и сферолитов, затем неведомым образом исчезали бесследно, оставляя после себя лишь послания в запечатанных бутылках с едва прорисованными картами своих маршрутов, которые потом находили на берегах бесчисленных рек, прорезавших полуостров от запада до востока и от юга до севера.

Заданный режим у него был таков: шестикилометровый переход – привал на обед – снова переход – затем ночёвка. Первые два дня погода позволяла придерживаться данного графика. Мясо куропатки и солонину он экономил, на ночь ставил капкан, а во время продвижения среди карликовых берёз и сосен иногда с ножом охотился на леммингов. Голод пока не мучил. Спички он ещё в хижине разрезал каждую на две части, и огня хватало. Однако, он прекрасно понимал, что на две недели пути всех предусмотренных запасов ему не хватит – как ни экономь.