Последний вздох Аполлона

Карло Морелли сидел у стола, на котором выстроились в ряд пузырьки и флаконы из разноцветного стекла. Семилетняя Лючия притихла на коленях отца, завороженная зловещей игрой света на стенках маленьких склянок, обладающих такой огромной властью – творить историю. Каково это – вмешаться в предначертанное, нарушить планы Творца с помощью всего лишь нескольких крупинок смертоносного порошка?

– Ты их продаешь? – прошептала Лючия.

– Некоторые – да. Например, мышьяк – действенное средство против крыс. Еда, отравленная стрихнином, будет горчить, мышьяк же совершенно безвкусный, с едва уловимым запахом чеснока. Он убивает медленно и не оставляет следов. Неслучайно именно мышьяк входил в состав яда, с помощью которого избавлялся от врагов Чезаре Борджиа9. Помнишь, я рассказывал тебе о нем?

– Помню, папочка. Он носил перстень с камешками, а под камешками – яд.

Это была любимая история Лючии, она знала ее наизусть. Даже спустя двадцать с лишним лет она ясно видела картину, нарисованную в детском воображении: перстень на тонком ухоженном пальце поворачивается камнем внутрь, рука герцога пожимает чью-то вспотевшую ладонь, и игла, спрятанная среди алмазов, царапает кожу. Яд попадает в кровь. Можно не сомневаться, что соперник Чезаре умрет в ближайшие часы…

Лючия отказалась обедать и теперь, обхватив себя руками, металась по номеру. Мадонна! Возмездия не избежать!

– Сегодня наш последний урок английского, – всплыл в ее памяти голос Найтли. – Я уезжаю в Лондон.

– Как?

Деревья и статуи поплыли перед глазами. Они разговаривали в саду виллы, где обычно прогуливались после занятий.

– Меня ждут в редакции. А еще я должен прочитать лекцию в Королевской академии художеств.

– Когда ты приедешь снова?

– Не знаю.

– А как же… мы?

Найтли как будто не слушал.

– Я поговорил с Гвардичелли. Он не против оказывать тебе покровительство.

– Что?

– Конечно, если ты пожелаешь.

Лючия не узнавала его. И тем не менее это был тот же человек, которому она в своих мечтах столько раз говорила «да» у алтаря церкви Святой Агаты дель Кармине.

– Ты как-то обмолвился, что я – та женщина, которая способна примирить убежденного холостяка с мыслью о браке. Я тогда подумала, что… Калверт, ты ведь пошутил насчет Гвардичелли, да? Ты нарочно испытываешь меня?

– Нет, Лючия.

Это сказал Альфред. Она не слышала, как он подошел. Что он вообще здесь делает? Ах да, дает уроки музыки кому-то на этой вилле.

Найтли брезгливо поморщился:

– Беккер прав, он никогда не заблуждался на мой счет. Ты скрасила мое пребывание в Милане, дорогая, но ты не можешь упрекнуть меня в том, что я не был щедр с тобой.

Впервые Лючия с ужасом ощутила себя порочной, продажной, падшей.

– Ты сделал меня содержанкой, – выдохнула она. – Загубил мою душу.

Найтли пожал плечами:

– Я лишь раскрыл твою сущность. На моем месте мог оказаться кто угодно.

Плотно сжатые губы Альфреда побелели. Он молниеносно шагнул вперед и замахнулся тростью. Найтли среагировал так, словно всю жизнь занимался фехтованием. Отразив удар своей тростью, он отступил назад. Альфред сделал новый выпад:

– Она любит тебя, мерзавец! Извинись за свои слова!

Лючия прислонилась спиной к стволу кипариса. Всё это было уже слишком… В какой-то момент импровизированное оружие Альфреда треснуло и переломилось, набалдашник трости Найтли соскользнул и ударил его в висок. Сначала Лючия не поняла, что произошло. Почему Альфред не встает? Почему его противник вдруг стал белее мраморной статуи?

Из дома к ним спешили друзья Калверта.

– Альфредо, – прошептала Лючия, силясь подойти, вот только ноги ее не слушались. Тело стало как будто чужим.

Три или четыре человека обступили журналиста. Их очертания размывались, голоса доносились словно из глубин океана.

– Мы всё видели.

– Он напал на вас, Найтли. Вы защищались. Это несчастный случай.

– Вас никто не обвинит. Но вам лучше поскорее уехать.

Лючия на коленях подползла к Альфреду, ощупала его лицо. Пальцы запутались в волосах, слипшихся от крови. У нее перехватило дыхание. Она согнулась пополам, как от удара в живот, но крик боли так и не вырвался наружу. Она хрипела и задыхалась, вцепившись в рубашку на груди Альфреда, и ничего, ничего уже нельзя было изменить…

Несколько часов Лючия просидела на полу возле кровати, глядя на металлическую коробочку, лежащую на покрывале. В такой позе ее и нашла Камилла.

– Что с вами, синьорина? – встревожилась горничная.

– Всё хорошо, – безжизненным голосом отозвалась Лючия. – Помоги мне переодеться к ужину. Я надену платье из черного крепа.

Пока Камилла возилась у гардероба, хозяйка встала и убрала коробочку в верхний ящик комода.

Глава 6

Кэтрин Найтли вошла в Салон Муз в атласном платье апельсинового цвета, которое даже при неглубоком вырезе казалось вопиюще бесстыдным, учитывая недавние трагические события в семье девушки. Несколько секунд владелец отеля и его гости, уже сидевшие за столом, молча смотрели на нее. Наконец Лючия взяла вилку и произнесла нарочито равнодушным тоном:

– Разве в Англии не принято, чтобы сестра соблюдала траур по брату?