Последний вздох синей бороды (СИ)

- Ты вообще индивидуум, в отличие от Макса.

- Что ты хочешь сказать?

- У семейной жизни есть свои минусы. Только ты мне кровать на день рождения лепестками роз засыпал, и не только на день рожденья. Только ты постоянно мне кофе в постель подавал, - я вдруг остановилась, - ты носил меня на руках на площади Сан Марко, мы с тобой целовались всю ночь у фонтана на площади Пьяцца Навона... – мой голос вдруг сорвался.

- Ты без меня жить не можешь? – коснулся он моего подбородка, - помнишь, мы монетки в фонтан кидали? Мы должны вернуться туда, вместе.

- Замолчи, - мне вдруг горло сдавило от слёз.

- Не могу замолчать, ты первая это начала. И я так тоскую, ты даже представить не можешь, как мне плохо. Нет, наверное, можешь, но между нами выросла стена.

- Лучше пойдём домой, - покачала я головой, - эти разговоры ни к чему хорошему не приведут.

Из кухни был виден слабый свет, и доносились голоса, видимо, там были Глеб Никифорович и маман. Мы быстро поднялись на второй этаж, и юркнули в спальню.

Дима снял майку, и я увидела повязку у него на плече.

- Ты вообще как?

- Нормально, - мягко улыбнулся он, - одним шрамом больше, одним шрамом меньше. Кстати, мне маленький бонус не полагается?

- Что ты имеешь в виду? – вздёрнула я брови.

- А ты не понимаешь? – он обхватил меня сзади, и добрался губами до уха.

- На плече повязка, на голове повязка, а ты ещё ухитряешься думать об этом.

- Я могу не только думать, но и делать, - он стащил с меня ремень, и стал расстёгивать комбинезон.

- Ещё кровью истечёшь от усердия, мне только утром не хватало проснуться в объятьях трупа, - попыталась пошутить я, - вот Михаил Игнатьевич обрадуется.

- Я оценил твой юмор, - и Дима без лишних слов затащил меня в постель.

И ведь как в воду глядела, на плече у Димы, когда я проснулась, увидела кровавое пятно, и поспешила растолкать его.

- Я же говорила, - укоризненно воскликнула я, - давай, я тебе по новой перевяжу.

- Давай, - он вынул из тумбочки бинт, потом мы приняли душ, и мы стали перевязывать ему рану.

- А что у тебя с головой? – поинтересовалась я.

- Я же при падении головой о стол хорошо приложился, лёгкое сотрясение мозга. У меня башка железобетонная.

- Стало быть, и мозги тоже? – это уже было откровенным хамством, но меня понесло по кочкам.

- Хамка.

- Уж какая есть, - я пожала плечами.

Я перебинтовала ему руку, и мы спустились на кухню.

- Откуда ты взялся? – подскочил Глеб Никифорович, - ты же должен быть в больнице.

- Ещё вчера оттуда сбежал, - внёс ясность Дима, - вы сами знаете, как я люблю эти учреждения.

- Больницы никто не любит, - кивнула головой маман, - только же надо лечиться.

- Я и дома полечусь, - беспечно махнул рукой Дима, а притихшая Ангелина Михайловна поставила перед ним омлет.

Она вообще последнее время молчала, не кричала про

призраков, и вела себя странно.

Но мне сейчас было не до неё, другие проблемы волновали. Я налила себе чашку кофе, и придвинула ноутбук. Вынула свой мобильник, набрала номер Марата, и положила себе в тарелку овсянку.

Марат не спешил отвечать, я долго слушала гудки, потом раздался щелчок.

- Привет, извини, я телефон на столе забыл, - запыхавшись, сказал мне Марат, - у меня всё готово, лови.

Мой ноутбук звякнул, и я открыла его.

Марат хорошо поработал, прислал мне огромное электронное письмо, и я стала его читать, а Дима дышать мне в затылок.

Соболев Александр Федорович, или криминальный авторитет по кличке Соболь, всю свою жизнь только и делал, что губил невинных людей.

По малолетке попав на зону, он стал бандитом, хотя ему пророчили другое будущее.

Он был славным ребёнком, родители, души не чаявшие в единственном чадушке, видели сына оперным певцом, у него был потрясающий бас, и абсолютнейший слух.

Сами родители никакой музыкальной карьеры не сделали, мать Александра работала в консерватории, она была капельдинершой, а отец настраивал музыкальные инструменты. Они очень любили классическую музыку, ради этого стали работать в театре, а, когда родился сын, они сразу же решили, что он будет музыкантом.

С младых лет они водили ребёнка в театр, старались привить ему любовь к музыке, а потом отдали в музыкальную школу.

Маленький Саша очень преуспел, он упорно шёл к своей цели. Может, он не хотел расстраивать родителей, хотя вряд ли, потому что он должен был об этом думать, когда воровал из шкатулки матери своей одноклассницы бриллиантовое кольцо.