Последний замысел Хэа

Быстрорукая уже и не помнила, как долго его искала – днём, в Угасание, ночью. Искала упорно. Пока в селении Червивого не напала на след. Человека, который похож на Мутного.

И она найдет. Его. Её наречённого.

Быстрорукая вздохнула, и только сильней натянула поводья.

С плеча поднялся ручной плащеносец – и радостно застрекотал.

Плащеносец

– Вот скажите мне, люди, чего же вам не хватает? – Длинноногий сидел на диване, обитом кожей ползунов, не каких-то там жёлто-бурых, а редких, серебристых, ел фрукты и беседовал с капитаном. Точнее, говорил только он, от капитана требовалось соглашаться и в нужный момент произносить нужные фразы. Всё.

Мука на лице собеседника была скрыта под таким слоем нажитого годами подобострастия, что разглядеть эту муку было под силу разве что главному дознавателю. Что тот и делал, с большим удовольствием, развалившись по правую руку.

– Они говорят… Нет, вы слышали? – герцог глянул на дознавателя, – будто один человек не может принять верного решения. Будто бы надо собраться, всем вместе, посидеть, поскандалить, – герцог развел кулаки, – и только тогда прийти к результату.

– Ваше высочество еще не приняло ни одного немудрого решения, – капитан произнёс очередную нужную фразу. Фраза буквально просилась, а то, что просится, необходимо спустить.

– Так я работаю, – сказал Длинноногий. Спокойно и кротко, – я работаю, я стараюсь. Я кропотливо изучаю предмет, – он покрутил в руке виноградину, – и только потом решаю, что с этим предметом делать, – виноградина полетела в рот, – Вот Бледный не даст соврать, – герцог кивнул дознавателю, – не дашь?

– Не дам, – дознаватель сверкнул изуверской улыбочкой, которую знали и которую так боялись в селении.

– Видите ли, их не устраивает единоличное правление. Может они хотят сутками сидеть, обсуждать, терять своё драгоценное время? Вместо того, чтобы делать всё то, что действительно нужно? Хотят?

– Уже нет, – сказал дознаватель.

– Спасибо, – герцог хлопнул того по плечу, – ну что, Упитанный, понял, как надо работать?

Капитан кивнул:

– Ваше высочество воодушевляет одним своим присутствием.

– Да, забыл тебя спросить, – Длинноногий скорчил гримасу, – что там по поводу обвинений? Будто бы селение Червивого крадёт чужой лес. Они что, пойдут на меня войной? – последнее слово он даже не выговорил, а пропищал.

– Полагаю, беспокоиться не о чем, мой герцог, – Упитанный приосанился, выпрямился на стуле, от чего стул легонечко хрустнул, – они не посмеют. Причина не столь значительна, чтобы тревожить гильдию воинов, да и согласия нет. И стража у вас самая крепкая.

– Стража – да, – подтвердил Длинноногий, – Благодаря тебе, всё благодаря тебе, капитан. Я ведь знал, кого поставить главой собственной стражи. Скажи, Бледный?

– Скажу, – дознаватель посмотрел на Упитанного, и тот осел. Снова.

– Все-таки, стража стражей, – заметил герцог, – а гильдия воинов – это серьезно. Нельзя доводить до конфликта.

– Работаем, – Бледный кивнул. Небрежно, словно с работой полный порядок.

– Кто, ты? Но ты дознаватель.

– Работаем над теми, кто над этим работает.

– Ах, так, – герцог заулыбался, – похвально. Весьма похвально, – он откупорил бутылку и разлил на троих, – за наше селение Червивого.

– За Ваше селение, – сказал капитан. И выпил до дна.

"Вот болван, – думал герцог, – не капитан из тебя, а шут. Есть такой в "Приключениях Листика". Впрочем, тот был умнее".

Он посмотрел на бокал. Свет, что шёл из окна, придавал жидкости роскошный сине-зеленый оттенок, казалось, будто это и не вино, а кровь зримых душ, искрящаяся в сосуде. Кажется, одна из мистерий Озерного Края включает нечто подобное.

Длинноногий опять развалился и сделал глоток.

– Совет Длиннолесья, – он скривил свои губы и покачал головой, – пустой и никчёмный совет. Как, впрочем, Совет любого зримого Леса… Трещат как те острокрылы – каждое селение, бла-бла-бла, имеет свой сектор, бла-бла-бла, для хозяйственных, бла-бла-бла, нужд. И не поспоришь. А всё почему? Потому что их много. Был бы один человек – можно было бы договориться. А толпа – она недоговороспособна. Ведь так, капитан?

– Так, Ваше высочество, недвоспособна.

В дверь постучали.

– Войдите, – Длинноногий отставил бокал и развалился.

– К Вам гость, – сказал голос, – из гильдии воинов.

– Да чтоб тебя шкодник, – герцог нахмурился и посмотрел на Упитанного. Взгляд был тяжёлый, и капитан под тяжестью взгляда ещё сильнее вдавился в стул. Стул затрещал, – пускай проваливает… Хотя нет, зови. Гостей надо принимать радушно.

Он поставил бокал и постарался принять самую безмятежную позу.

Дверь распахнулась.

На пороге стояла Она.

Четыре дня и четыре ночи провел Длинноногий на этой земле. Многих женщин встречал. Со многими расставался. С одними время тянулось быстро, другие сами тянули время. Но ни одна не стоила той, что стояла сейчас перед ним.